Говорите правильно. Эстетика речи - Язовицкий Е.В. 1969
Грамматико-стилистические этюды
Ох, эти союзы и частицы!..
Восклицательный знак и многоточие в конце предложения, озаглавливающего этот этюд, вполне оправданы. В самом деле, попробуйте вспомнить, сколько неприятностей и разочарований принесло вам неправильное употребление союзов и частиц, и из вашей груди невольно вырвется: «Ох, эти...», а впрочем, может, и не вырвется, но воспоминания будут все же не из приятных. Один школьник взволнованно рассказывал о том, какой разгром учинил в его тетради учитель из-за этих самых союзов и частиц. «Понимаете, — говорил ученик, — что ни страница, то 5—6 предложений, подчеркнутых красным карандашом, и тут же на полях — Союз!.. Частица!.. Союз!.. Частица!..» Другой ученик, уже почти оканчивающий школу, признавался в том, как после одного выступления ему было сделано более десяти замечаний, связанных с неправильным употреблением союзов и частиц.
Как видите, заголовок этюда не только оправдан, но и вполне уместен, так как с употреблением союзов и частиц дела у нас действительно обстоят из рук вон плохо.
Какие же ошибки, связанные с употреблением союзов и частиц, допускают учащиеся разных классов? Ошибок этих так много, что перечислить их все нет никакой возможности.
Ограничимся разбором наиболее серьезных или, как говорят, наиболее неприятных, мешающих точной и ясной передаче мыслей и чувств. Для этого расскажем три забавные истории. Одну — о том, как некий молодой охотник заблудился в лесу сложносочиненных предложений. Другую — о том, как несколько опытных рыбаков запутались в сетях сложноподчиненных предложений. И третью — о том, как маленькие частицы доконали большого оратора.
История первая
Владимир Лютиков был молод и здоров, любил охотиться на зайцев и лисиц и так хорошо знал близлежащий лес, что мог пройти его вдоль и поперек с завязанными глазами.., Увлекаясь охотой, он забывал многое из того, что говорили ему учителя на уроках русского языка.
Вечные неприятности у него были, например, с союзами. Он никак не мог освоиться с их грамматическими и стилистическими особенностями и пользовался ими, не считаясь ни с какими правилами. Он часто употреблял противительные союзы а и но вместо соединительного союза и, говоря: «...Мальчик ловко прыгнул с вышки, но перевернувшись в воздухе, нырнул в вору» (вместо и перевернувшись...); «Комсомольцы хорошо знали, что поход будет трудным, а были этому очень рады» (вместо но были). Союз но вообще не давался Лютикову. Он совал его куда попало, и учителя так часто делали ему замечания, что молодому охотнику приходилось иногда краснеть по нескольку раз в день. В самом деле, было очень неприятно слушать выдержки из сочинений Лютикова, в которых союз но выглядел белой вороной: «Через неделю Пушкин отправился в Михайловское, но царские жандармы торопили его... Любовь к Родине была отличительной чертой Тургенева и Чехова, но они творили страстно и вдохновенно... Хорошая музыка доставляла Льву Толстому огромное наслаждение, но он часто приглашал к себе выдающихся музыкантов».
Кроме того, у Лютикова была склонность к неоправданному повторению сочинительных союзов. Он так щедро пользовался ими, что многие с трудом понимали его речь. Так, например, рассказывая о дрессировке охотничьих собак, он умудрился сочинить такое предложение: «Наконец на лужайку вышли дрессировщики и вывели собак, и все присутствующие захлопали в ладоши, и дрессировка началась, и собаки были как на подбор, и упражнения интересные, а перед этим шел дождь, а лужайка еще не просохла, и это было очень неприятно и скользко».
Однажды с Лютиковым произошла история, о которой не мешало бы знать всем.
Случилось так, что, отправившись на охоту, он, вместо хорошо знакомого ему леса, попал в другой лес, где росли не обычные деревья, а сложносочиненные предложения, и где бегали не лисицы и зайцы, а самые настоящие союзы. И тут Лютикову пришлось испытать не только горькое разочарование, но и самый настоящий страх. Сочинительные (соединительные, противительные, разделительные) и подчинительные (причинные и целевые) союзы обступили его со всех сторон и стали требовать ответа за совершенные преступления.
— Я никаких преступлений не совершал, — сказал Лютиков дрожащим голосом.
— А ошибки в употреблении союзов?
— Разве ошибки — это преступления?
— Самые страшные преступления, — хором сказали союзы и стали швырять в молодого охотника восклицательными знаками, кавычками и скобками.
— Пощадите, — не своим голосом закричал Лютиков, — ради синтаксиса и морфологии пощадите!
— Ради синтаксиса и морфологии можно пощадить,— сказали союзы, прекращая бомбардировку, — но с одним условием.
— С-с к-к-каким условием?
— Если не заблудишься в этом лесу и самостоятельно найдешь дорогу в школу. Согласен?
— Согласен. Но как же мне ее искать, эту дорогу?
— Очень просто. Видишь, вон там растут четыре сложносочиненные предложения, которым уже более ста лет. Их посадил еще Лермонтов. Подойди к ним поближе, внимательно прочитай, правильно разбери каждое предложение — и тебе откроется тропинка. Иди по ней, дойдешь до предложений, посаженных Гоголем, выйдешь к Тургеневу, потом к Максиму Горькому, а там уже и прямая дорога в школу. Понял?
— Понял.
Лютиков вздохнул, поправил двустволку, подошел к указанным предложениям и прочитал:
1) Чу —дальний выстрел! Прожужжала шальная пуля... славный звук... Вот крик — и снова все вокруг затихло...
2) Я думал, что ты мужчина, а ты еще ребенок...
3) Он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку.
4) Мне вздумалось завернуть под навес, где стояли наши лошади, посмотреть, есть ли у них корм, и притом осторожность никогда не мешает[3].
Все эти предложения являются сложносочиненными,— бодро начал Лютиков...
— Правильно, — сказали союзы.
— Сложносочиненные предложения — это такие предложения, которые состоят из двух или нескольких предложений, объединенных при помощи, при помощи...
— При помощи союзов, — подсказали союзы.
— Ага, правильно, при помощи союзов! Дальше.
— Соединительных, противительных, разделительных, а также присоединительных, и образующих структурно-синтаксическое и смысловое единство.
— Молодцы! — сказал Лютиков. — Это вы здорово знаете. Теперь приступим к разбору, начинайте!
— Э, нет, — сказали союзы, — больше мы тебе ничего подсказывать не будем, разбирай сам.
— Сам так сам, не первый раз в лесу.
— Чу — дальний выстрел! Прожужжала шальная пуля... славный звук... Вот крик — и снова все вокруг затихло... Перед нами сложносочиненное предложение, в котором выражается последовательность действий. В первом предложении раздается выстрел, жужжит пуля, а во втором все затихает.
— Хи-хи, — хихикнул союз и — сразу видно, охотник!
— Во втором предложении перед нами сложносочиненное предложение, в котором мужчине противопоставляется ребенок.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся союз а, — действительно ребенок!
— Третье предложение представляет собою сложносочиненное предложение, объединяющее два двусоставных предложения. В первом Максим Максимыч хочет кинуться на шею Печорину, а во втором...
— Ладно,— сказали союзы. — Нам тут больше делать нечего. Ты продолжай, а мы пойдем.
С этими словами союзы исчезли, а Лютиков продолжал разбор. Покончив с четвертым предложением, он принялся искать обещанную тропинку, но ее не было. Тогда он стал метаться по лесу, перебегая от одной группы предложений к другой. Но все было напрасно. Молодой охотник окончательно заблудился в лесу сложносочиненных предложений и сидел там до тех пор, пока люди, знающие русский язык, не вывели его на дорогу.
История вторая
Несколько юных рыбаков отправились за город на рыбную ловлю. По дороге они весело шутили, забавляя друг друга смешными рассказами, и незаметно пришли к глубоководному лесному озеру, где с ними и случилась история, заслуживающая того, чтобы о ней узнали даже те, кто никогда не занимался ужением рыбы.
Наловив достаточное количество окуней, рыбаки смотали удочки и собрались было уходить, как вдруг увидели на поверхности озера поплавки расставленной кем-то сети.
— А ведь сетью ловить рыбу запрещается, — сказал один из удильщиков.
— Не запрещается, — раздался неожиданно чей-то голос.
Рыбаки оглянулись и увидели пожилого человека, сидящего в сторонке, с интересом смотревшего на них.
— Как не запрещается? Есть закон!
— Закон есть, это верно,— сказал пожилой человек,— но сеть, расставленная мною, не обычная сеть. Она сплетена из сложноподчиненных предложений.
— Из сложноподчиненных предложений!? — воскликнули рыбаки.
— Да, из сложноподчиненных, и в нее попадаются только те «рыбы», которые не знают, как обращаться с этими предложениями.
— Вот те раз!? — удивились рыбаки. — Неужели есть такие рыбы?
— Представьте себе, есть, и не только рыбы... А ну-ка, подойдите поближе. Так. Садитесь. Сейчас я расставлю эти сети для вас и посмотрю, что из этого выйдет.
Для начала скажите, что такое сложноподчиненное предложение?
— Сложноподчиненное предложение, — робко начал один из рыбаков, — это такое предложение, которое состоит из двух предложений: — главного и придаточного..,
— И все?
— Все.
— А причем же тут подчинение? И что чему подчиняется?
— Ну, это очень сложно, в этом даже выпускники плохо разбираются, — сказали рыбаки в один голос.
— Нет, не сложно. Сложноподчиненным предложением называется сложное предложение, включающее в свой состав два простых предложения, из которых одно синтаксически подчинено другому и связано с ним при помощи подчинительного союза или относительного (союзного) слова.
— Правильно, — сказали рыбаки, — об этом нам говорил учитель русского языка.
— А не говорил ли он вам о том, что подчинительная связь между частями сложноподчиненного предложения выражается в синтаксической зависимости одной части от другой и что часть сложноподчиненного предложения, зависимая от другой части, называется придаточным предложением, а та часть, которой подчинено придаточное предложение, называется главным предложением. Говорил или не говорил?
— Го-во-рииил...
— Хорошо. В таком случае определите главное и придаточное в таком сложноподчиненном предложении: Когда барабанщик вошел в избу, Петя сел подальше.
— Тут и определять нечего. Первое из них придаточное, второе главное, — сказали рыбаки.
— Правильно. А что выражает союз когда?
— Выражает... выражает... — смутились рыбаки.
— Выражает отношение разновременности и говорит о том, что действие главного предложения следует за действием придаточного, — сказал пожилой человек.
— Верно, — обрадовались рыбаки, — сначала вошел барабанщик, а потом Петя сел подальше.
— А какие еще союзы служат для выражения последовательности во времени?
— После того, с тех пор...
— Во-первых, это не союзы, а только части союзов, во-вторых, их гораздо больше, а в-третьих... Тут пожилой человек стал задавать рыбакам вопросы, связанные с употреблением подчинительных союзов, и ровно через полчаса они запутались в сетях сложноподчиненных предложений. Запутались потому, что не могли вспомнить многое из того, что изучали на уроках грамматики. И хотя человек, расставивший сети, не был учителем русского языка, ему все же пришлось напомнить рыбакам несколько правил, без соблюдения которых наша устная и письменная речь страдает рядом весьма существенных недостатков. Он сказал: «При построении сложноподчиненных предложений следует избегать одновременного употребления подчинительных и сочинительных союзов: когда — и, как только — и, когда — но, когда — а, как только — но, только — но, так как — и. Стоит лишь забыть об этом, как из наших уст или с кончиков наших перьев срываются такие «перлы»: «Когда Чичиков явился на бал к губернатору и был поражен представившейся картиной (вместо ...он был... или ... то был поражен...); как только установилась теплая погода и мы отправились в поход (вместо ...мы сразу же отправились... или ...мы отправились...); когда охотник выстрелил в медведя, но медведь заревел, встал на задние лапы и пошел на него (вместо ...медведь заревел...); во время ледохода, когда все были на реке, а дома оставались старики и маленькие дети... (вместо ...дома оставались...); как только врач приблизился к больной, но та отвернулась и заплакала (вместо ...та отвернулась...); только дирижер поднял палочку, но вдруг из зрительного зала раздался чей-то громкий голос (вместо ...как вдруг из зала...); так как игра в шахматы доставляет огромное наслаждение и многие увлекаются ею» (вместо ...то многие увлекаются...).
Кроме того, при построении сложноподчиненных предложений следует остерегаться пропуска союзов, употребления лишних союзов и союзных слов, а также употребления одних союзов и союзных слов вместо других. Последнее обстоятельство особенно пагубно отражается на нашей устной и письменной речи. Когда, например, человек употребляет союз как вместо союза что или союз и вместо союзного слова который, у него получаются нелепости такого рода: «Мастерство Некрасова состоит в том, как он в совершенстве владеет стихотворными размерами; унесенные штормом потеряли уже всякую надежду на спасение, когда увидели вертолет и спускал им лестницу.
История третья
Один большой (взрослый) оратор попал однажды на собрание, где вместо обычных и привычных ему слушателей сидели частицы русского языка, с которыми он был постоянно не в ладу. Испугавшись, оратор хотел сразу же ретироваться. Но не тут-то было. Частицы крепко ухватились за него и не отпускали до тех пор, пока он не прочел им обычной своей лекции о русских художниках. Если бы кому-нибудь довелось присутствовать на этом собрании и видеть, как вели себя частицы во время лекции, ему стало бы явно не по себе. Частицы кричали, топали ногами, вскакивали с мест, а под конец все вместе навалились на оратора и окончательно доконали его. Какие же ошибки, связанные с употреблением частиц, допускал несчастный оратор?
Он то и дело пропускал частицу бы, превращая сослагательное наклонение глаголов в изъявительное и создавая одну речевую бессмыслицу за другой. Он говорил: «Вот посмотрел (?) кто-нибудь из вас «Золотую осень» Левитана и полюбил (?) ее на всю жизнь... Не восхищался (?) Айвазовский морем, никогда не написал (?) своих чудесных картин... Много лет тому назад задумал Репин произведение, которое отражало (?) жизнь бурлаков на Волге». Примерно то же самое получалось у оратора и с частицей ли, которую он пропускал в косвенных вопросах: «Крамской спросил у молодых художников, помогли (?) им его советы... Бывают (?) где такие закаты, — поинтересовался Серов... Можно (?) передать красками это очарование! — воскликнул Куинджи».
Кроме того, оратор, и это был самый большой его грех, нарушал порядок слов в предложении, помещая частицы в тех местах, где им вовсе не полагалось находиться: «В библиотеке художественного училища точь-в-точь такие же стояли шкафы, как и в музее... Вам-то хорошо ведь известно, что такое перспектива, — возмутился Саврасов... Останусь здесь-ка я на все лето, — сказал Крамской, приехав в деревню».
Рассказывая эти истории, мы стремились, как это уже отмечалось, показать лишь часть грамматических и стилистических ошибок, связанных с употреблением союзов и частиц русского языка. Однако сказанного вполне достаточно для того, чтобы сделать вывод, что союзы и частицы требуют к себе не только глубокого уважения, но и самого пристального внимания.