Лексикология русского языка - Кузнецова Э. В. 1989

Системно-семасиологическая характеристика словарного состава русского языка
ПАРАДИГМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

§ I. Слово ономатема как элемент межсловных парадигматических отношений § 2. Типология сем — компонентов лексических значений § 3. Методика компонентного анализа лексических значений § 4. Отношения манифестации в слове § 5. Общая типология словесных оппозиций § 6. Методика анализа словесных оппозиций

§ 1. В основе парадигматических отношений языковых единиц, как известно, лежит сходство единиц, относящихся к одному уровню языковой системы и в этом смысле однотипных. В нашем случае речь пойдет о сходстве лексических единиц, основанном на том, что эти единицы могут быть подобны друг другу по тем или иным компонентам своей структуры. Под структурой слова мы понимаем состав и организацию тех компонентов, из которых состоит слово.

Парадигматическими отношениями связаны между собой слова как самостоятельные единицы лексической системы в их основной, номинативной функции Совокупность таких отношений представляет собой межсловную парадигматику. Прежде чем обратиться к рассмотрению этих отношений, необходимо уточнить статус самих лексических единиц как элементов данного типа отношений.

Как уже отмечалось, слова имеют два статуса: статус слов- названий, или слов-ономатем, и статус синтаксических слов, функционирующих в предложениях, или слов - синтагм. Значения слова-ономатемы определяются главным образом внелингвистическими факторами, его соотнесенностью с миром вещей и понятий. В целом слово-ономатему можно определить следующим образом. Слово-ономатема — это знак, имеющий самостоятельное содержание, которое может быть осмыслено вне контекста, независимо от функционирования в составе предложений. Это обобщенная виртуальная единица лексической системы, главной функцией которой является номинация. Именно в своем ономатемном статусе слова связываются между собой парадигматическими отношениями.

План выражения слова-ономатемы представлен основой слова, остающейся неизменной при грамматическом варьировании слова в составе предложения. Что касается плана содержания, то здесь вопрос решается по-разному в зависимости от однозначности и многозначности слова. В отличие от слова-синтагмы, функционирующего в речи, которое характеризуется актуальным смыслом и однозначностью, значение слова-ономатемы не имеет четких границ, характеризуется некоторой «усредненностью», охватывает как бы общие, совпадающие части всех его значений, и прежде 'всего основных, наиболее частотных и нейтральных.

Содержание такого значения нетрудно осмыслить, если речь идет о слове, имеющем только одно значение. Для этого следует лишь отвлечься от личных представлений о денотате и от специфических «смыслов», актуализирующихся в речевых словоупотреблениях. Например, отвлекаясь от личных впечатлений о театральных, морских или полевых биноклях, мы можем представить себе содержание слова бинокль примерно в том виде, как оно описывается в словаре: 'ручной оптический прибор, состоящий из двух параллельных зрительных труб, для рассматривания удаленных предметов' (MAC, /, 90). Сложнее обстоит дело с многозначными словами. Их значения могут быть настолько разнообразными и порой удаленными друг от друга, что не поддаются сведению к одному понятию. Ср. такие значения глагола брать, как 'добывать' — Если на Черной речке брать глину, то кирпичом хоть завались (В. Липатов) и 'принять направление движения' — Нам лучше сейчас, наоборот, взять круто на север (С. Сартаков).

За содержание многозначного слова-ономатемы теоретически может быть принято так называемое «общее значение», обобщающее всю совокупность частных значений, категория которого хотя и используется в лингвистике, но до сих пор не получила ни общего признания, ни однозначного и убедительного определения. Когда же мы обращаемся к конкретным языковым материалам с целью определения содержания «общего значения», мы сталкиваемся с крайней неопределенностью этого значения. Это дает основание для скептического отношения к возможности выявления «общего значения», а, следовательно, к признанию реальности такого значения. Вспомним замечание А. А. Потебни: «...“общее значение слов", как формальное, так и вещественное, есть только создание личной мысли и действительно существовать в языке не может»¹.

¹ Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М., 1958 Т 1. С 43

Большинство советских лексикологов отрицательно относятся к категории «общего значения». Сторонники «общего значения», трактующие его как «неподвижную понятийную соотнесенность» или как «единое смысловое целое», по существу, не дают конкретного решения вопроса о содержании такого инвариантного значения, ибо оно в принципе невозможно. «Семантическое единство слова заключается, таким образом, не в наличии у него некоего «общего значения», как бы подчиняющего себе все более частные, выделяемые обычно в толковых одноязычных словарях значения, а в определенной связи этих отдельных самостоятельных значений друг с другом и их закрепленности за одним и тем же знаком» [8, 83]. В этих условиях практически за системное значение слова-ономатемы принимается основное (прямое) номинативное значение. Частота реализации этого значения, независимость от контекста, максимальная соотнесенность с внеязыковой действительностью — все это свидетельствует об особом положении этого значения и дает основания для признания его в качестве «эталона», олицетворяющего содержание слова-ономатемы. Признание основного значения в качестве семантического эталона слова-ономатемы оправдано еще и потому, что это значение представляет собой первичную функцию слова, а именно первичные функции языковых единиц и составляют основу лексической системы. «Слова и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью, но соединяются... в различные группы, причем основанием для группировки служит сходство или прямая противоположность по основному значению», — указывал один из основоположников системного изучения лексики М. М. Покровский¹. Аналогичным образом устанавливается образец-эталон и для формы слова — лексемы. За такой эталон принимается словоформа, которая является наиболее независимой или частотной, например, форма именительного падежа для имен существительных или неопределенная форма для глаголов.

¹ Покровский М. М. Семасиологические исследования в области древних языков//Избр. работы по языкознанию М., 1959. С. 82.

Условное признание основного значения слова в качестве содержательного инварианта слова-ономатемы не означает, однако, того, что только оно является системной единицей. Семантические варианты слова, существующие в виде вторичных, неосновных его значений, также входят в систему языка, образуя в ней особую, более поверхностную сферу.

§ 2. Обе стороны слова-ономатемы имеют комбинаторный характер: лексема состоит из морфем, семема — из семантических компонентов. Комбинаторность языковых единиц составляет фундаментальную основу всякой парадигматики. Вспомним замечание А. М. Пешковского: «Грамматика начинается только там, где не только звуки, но и значение слова признается нецельным, разложенным, расщепленным на отдельные элементы...» [6, 76]. На это же указывал в свое время Н. Крушевский, утверждавший, что «слово... с внешней стороны состоит из частей. Со стороны внутренней оно также делимо»¹.

¹ Крушевский Н В Очерк науки о языке С 86

Сущность парадигматических отношений составляет сходство единиц по одним компонентам и противопоставленность — по другим. Формальные компоненты слова были признаны важнейшими особенностями слов, начиная с первых грамматик. В настоящее время формальная (морфемная) структура слов изучается в таких разделах языкознания, как морфология и словообразование.

В лексикологии нас прежде всего интересует структура лексического значения. Комбинаторность лексического значения слов была осознана позднее, но в настоящее время получила широкое признание в лексикологии, в связи с чем метод семантического анализа слов, основанный на выделении компонентов их значений (компонентный анализ), считается одним из наиболее общепризнанных способов лексикологических исследований. Правда, в обозначении компонентов значений слов наблюдается еще терминологическая неустойчивость: их называют «семантическими признаками», «семантическими множителями», «элементарными значимостями», «семами». За последнее время термин «сема» получил явное преимущество перед другими, вероятно, в силу своей краткости.

Парадигматические связи слов основываются на том, что в значениях разных слов присутствуют одни и те же компоненты. Наличие общих сем, их повторяемость в семемах разных слов и делает соответствующие слова парадигматически соотнесенными по смыслу.

Выше, характеризуя структуру лексического значения в общем виде, мы уже установили, что в нем выделяется несколько аспектов (макрокомпонентов): понятийный, эмпирический, коннотативный. Поскольку первый из них является основополагающим, рассмотрим семную структуру слова прежде всего в рамках этого аспекта. Напомним, что семы, из которых складывается содержание лексических значений слов, соотносятся с признаками соответствующих понятий. Признаки понятий, в свою очередь, отражают признаки явлений реальной действительности, поэтому семы в своей основе имеют внелингвистическую природу.

Поскольку семы могут классифицироваться с разных точек зрения, по разным основаниям, сама их типология может быть более или менее широкой, в зависимости от количества таких оснований. Наиболее детальная типология сем предложена в работах Л. М. Васильева [2, 21 — 26] и И. А. Стернина, который, в частности, разграничивает семы: узуальные и окказиональные, системные и личностные, дизъюнктивные и инвариантные (по отношению к системе языка); интегральные и дифференциальные (по различительной силе), яркие и слабые (по степени яркости); эксплицитные и скрытые (по характеру выявленно); постоянные и вероятностные (по характеру конкретного содержания); актуализированные и неактуализированные (по отношению к акту речи) [7, 56 — 70].

Если же рассматривать семы как компоненты семной структуры потенциального, системного значения слова-ономатемы, то главным аспектом их характеристики является их роль в этой структуре.

Семная структура любого слова построена по иерархическому принципу, ее компоненты — семы — неравноправны. В ней выделяются какие-то самые общие семы, которым подчинены все другие, менее общие. Самые общие семы — это семы грамматического характера (граммемы), например, сема 'действие' в глаголах, сема 'признак' в прилагательных, сема 'предмет' в существительных. Эти категориально-грамматические семы уточняются с помощью сем лексико-грамматического характера, которые присутствуют в лексических значениях слов одной части речи, но не являются одинаковыми для всех этих слов. Например, в значении прилагательного высокий грамматическая сема 'признак' конкретизируется лексико-грамматической семой 'качественность', а в прилагательном деревянный — соответственной семой 'относительность'.

Еще более конкретными и менее общими являются семы собственно лексические, среди которых также можно выделить главные (доминирующие, более общие) и зависимые (подчиненные, менее общие). Первые можно назвать категориально - лексическими семами. Примером такой семы может быть сема 'жидкость', присутствующая в значениях таких слов, как молоко, квас, микстура, вода и под, уточняющая в них лексико-грамматическую сему 'вещество' и сама уточняющаяся с помощью еще более конкретных лексических сем дифференциального характера. Такую же роль играет сема 'перемещение' в значениях глаголов типа ходить, летать, носить, гнать и под. или сема 'вкус' в прилагательных типа горький, сладкий, кислый и под. Категориально- лексические семы, «архисемы» (по терминологии В. Г. Гака), являются важнейшими как в структуре лексических значений отдельных слов, так и в организации лексической системы в целом. В основе общей лексико-семантической классификации слов лежат именно такие, наиболее общие, категориально-лексические семы.

Категориально-лексическим семам подчинены остальные, менее общие семы, которые уточняют, конкретизируют их, что и придает семной структуре слова иерархический характер. Такие семы принято называть дифференциальными, ибо именно они создают индивидуальность слов, дифференцируют их, хотя и не являются уникальными, а могут повторяться в ряде слов — в разных комбинациях. Кроме категориальных и дифференциальных сем в значениях отдельных слов могут присутствовать уникальные, «несопоставимые остатки», «интегральные семантические признаки» (Д. Н. Шмелев), а также признаки, имеющие характер «потенциальных сем» (В. Г. Гак).

В целом же содержание лексических значений слов, состав их компонентов характеризуется подвижностью. Отвлекаясь от этой подвижности, мы можем представить значение слова в виде комбинации сем. Например, семная структура слова мед может быть представлена в виде иерархии сем, связанных отношениями зависимости менее общих от более общих: 1) предмет (грамматическая сема), 2) вещество (лексико-грамматическая сема), 3) имеющее вид жидкости (категориально - лексическая сема), 4) густой, 5) сладкой, 6) вырабатываемой, 7) пчелами, 8) из нектара цветов, 9) растений, 10) являющихся медоносными.

Зная то, что содержание лексического значения слова лишено полной определенности, мы должны иметь в виду, что набор сем может быть определен по-разному, в частности, и потому, что в лексическом значении слова могут быть так называемые «потенциальные» семы, которые не осмысляются в качестве существенных при изолированном рассмотрении слова, но которые могут актуализироваться во вторичных значениях слова или в его отдельных употреблениях. Так, сема 'приятность' является в содержании основного значения слова мед только потенциальной, малосущественной, но во вторичных, переносных значениях она может актуализироваться, например, в выражении не мед, которое употребляется в роли сказуемого в качестве характеристики чего-либо неприятного, ср.: С дедом за векшами по лесу ходить — тоже не мед (И. Арамилев).

Таким образом, структура основной, понятийной части лексических значений слов представляет собой единство грамматических, лексико-грамматических, категориально-лексических, дифференциальных и потенциальных сем, связанных отношениями уточнения Кроме того, как уже указывалось выше, в содержании лексического значения слов присутствуют семантические компоненты эмоционально-оценочного и стилистического характера, создающие коннотативную часть этих значений.

Если обозначить различные семы соответствующими индексами: КГ — категориально-грамматическая, ЛГ — лексико-грамматическая, КЛ — категориально-лексическая, Г — частно-грамматическая, Д — дифференциально-конкретизирующая, П — потенциальная, то схематически содержание лексического значения

(в его понятийной части) или семную структуру, например, глагола учить можно представить следующим образом:

Иерархичность семной структуры слов — это одно из частных проявлений общего принципа структуры языка

§ 3. Методика компонентного анализа лексических значений является основным и важнейшим видом лексикологического анализа и предполагает выявление в значениях слов сем, из которых складывается их содержание. Выявление этих компонентов может быть осуществлено с помощью интуиции, подкрепляемой семантическими сопоставлениями слова с другими, близкими по значению словами, в ходе которых осмысляются семы, дифференцирующие их значения. Так, сема 'денежная компенсация' может быть выявлена в глаголах заработать или купить при их сопоставлении с глаголами получить, приобрести, сема 'периодичность' в слове журнал — при его сопоставлении со словом книга и т. п.

Однако исчерпывающее выявление компонентов значения слов таким путем требует много времени и таит в себе опасность ошибок, обусловленных тем, что интуиция каждого отдельного исследователя в достаточной мере субъективна. В этих условиях естественно обращение к одноязычным толковым словарям, в основе которых лежит интуиция лексикографов-профессионалов Роль словарных материалов, составляющих эмпирическую базу современной семасиологии, общепризнана. По сути дела, «определения толковых словарей уже выполнили большую часть работы по разложению содержания на компоненты» [1, 34]. Хотя в словарях решаются преимущественно практические вопросы описания отдельных слов, многие особенности лексической системы отражены в них с достаточной полнотой. В частности, в одноязычных словарях при толковании значений с необходимостью объективируются системные связи лексических единиц, поскольку определение значений одних слов осуществляется в них с помощью других слов того же языка, семантически связанных с первыми.

Наибольшую ценность для проведения компонентного анализа имеют развернутые, аналитические определения, которые представляют собой образцы более или менее адекватного «разложения» значения одних слов на значения других. Обычно такие определения состоят из двух частей — идентификатора и словарных конкретизаторов, например, ливень — ‘дождь’ (идентификатор) и ‘сильный’ (словарный конкретизатор); купить — ‘приобрести’ (идентификатор) 'за деньги' (словарный конкретизатор). Идентификатор содержит в себе указание на наиболее общие, родовые признаки того понятия, которое выражено в определяемом слове. Идентификатор как бы полностью «укладывается» в значение определяемого слова, но не исчерпывает его: наряду с наиболее общими признаками, которые выражены с помощью идентификатора, в содержании определяемого слова всегда имеются конкретные признаки дифференциального характера, которые выражаются словарными конкретизаторами.

Сказанное не исключает критического отношения к данным словарей, в частности к содержанию словарных определений Определения создавались эмпирическим путем и не всегда выдерживают теоретическую проверку. Но любой безупречный с точки зрения лексикологической концепции словарь не может быть создан без опоры на исходные данные ранее созданных словарей.

Лексикографическое описание следует рассматривать как первичные материалы, нуждающиеся в анализе. Семантические компоненты значений обладают обобщенным характером, и слова, которые могут быть приняты за «семантические множители», манифестирующие такие компоненты, должны быть в достаточной мере обобщенными по своему содержанию. Между тем в словарных определениях могут быть использованы любые слова, любой степени обобщенности, и значения их также состоят из компонентов, нуждающихся в выявлении. В частности, идентификаторы можно разложить на компоненты с помощью словарного определителя, ср.: ливень — 'сильный дождь’, дождь — 'атмосферные осадки, выпадающие из облаков в виде капель воды'; осадки — 'атмосферная влага, выпадающая на землю'; влага — ‘вода'; вода — ‘жидкость’.

К словам, представленным в определениях, может быть применена процедура ступенчатой идентификации, которая состоит в последовательном сведении слов через идентификаторы к словам с предельно обобщенным характером. Ступенчатую идентификацию можно рассматривать как способ выявления наиболее обобщенных вербальных манифестаторов семантических компонентов значений. Проиллюстрируем выявление категориально - лексических сем в глаголах одной лексико-семантической группы:

Скупить — закупить многое, все,

закупить — купить в большом количестве,

купить — приобрести за деньги,

приобрести — получить в собственность,

получить — взять, что дают,

взять — получить в свое распоряжение.

Выловить — извлечь из жидкой среды,

извлечь — достать изнутри,

достать — взять откуда-либо,

взять — получить,

получить - взять

Процедура ступенчатой идентификации продолжается до тех пор, пока в сопоставляемых толкованиях не возникает ситуация «взаимной идентификации»; в наших примерах это взаимная идентификация глаголов взять и получить. Такая ситуация сигнализирует о том, что дальнейшее разложение значений с помощью слов того же языка невозможно. Конечные идентификаторы можно принять за лексико-семантические единицы, которые как бы олицетворяют семантические компоненты, представленные в значениях всех глаголов и объединяющие их. Так, для всех приведенных выше глаголов конечный идентификатор взять является манифестатором категориально-лексической семы 'приобщение объекта', на основе которой они включаются в соответствующую лексико-семантическую группу глаголов.

Проиллюстрируем ход компонентного анализа на примере слов голова и сгоняться.

Основное значение слова голова толкуется в словаре следующим образом: 'верхняя часть тела человека, верхняя или передняя часть тела животного, содержащая мозг' (MAC, У, 325). Идентификатором является слово часть. Поскольку значения слов, входящих в определения, состоят из компонентов, в свою очередь отраженных в их толкованиях, необходимо выявить эти компоненты и обобщить. Слово-идентификатор часть обладает достаточно общим значением, которое не поддается дальнейшему членению с помощью других слов. Оно связано отношениями взаимной идентификации со словом доля, ср.: часть — ‘доля целого', доля — ‘часть чего-либо'. Дважды представлено в толковании слово тело. Его значение — 'организм человека или животного в его внешних физических формах'. Слово организм в свою очередь толкуется словосочетанием 'живое существо'. Это же словосочетание составляет основу толкований слов животное — 'всякое живое существо, кроме растений' и человек — ‘живое существо, обладающее мышлением, речью, способностью создавать орудия и пользоваться ими', которые представлены в исходном определении слова голова. Таким образом, в трех словах — тело, человек и животное — содержится один и тот же семантический множитель 'существо', связанный отношениями взаимной идентификации со словом организм.

Слово живой толкуется как 'который живет', а глагол жить — как 'быть живым', так что дальнейшее разложение невозможно. Слово форма — 'наружный вид' связано отношениями взаимной идентификации со словом вид — 'внешность, наружность'; слова внешний и наружный также связаны отношениями взаимной идентификации. Толкование слова физический — 'относящийся к организму человека' вновь приводит нас к словам организм и человек, которые мы уже выше выявили в качестве важнейших семантических компонентов значения слова голова.

Значения слов верхняя и передняя сводятся к признакам 'сверху' и 'впереди', так как они толкуются соответственно — 'находящийся сверху' и 'находящийся впереди'.

Приняв выявленные конечные идентификаторы слов, входящих в толкование слова голова, в качестве манифестаторов семантических компонентов, попробуем упорядочить полученные данные, подкрепив их сопоставлением со словами противоположного значения. В итоге состав компонентов слова голова будет выглядеть так:

1) 'верхняя' или 'передняя' (в отличие от 'нижней' и 'задней');

2) 'часть' (в отличие от 'целого');

3) 'внешней' (в отличие от 'внутренней');

4) и 'формы' (в отличие от 'содержания');

5) 'живого' (в отличие от 'неживого');

6) 'существа' (в отличие от 'предмета').

Признак 'содержащая мозг' можно отнести к потенциальным, ибо в наружную характеристику человека это не входит. На том же основании мы можем не учитывать некоторых признаков, указанных в толковании слова человек ('обладающий мышлением и речью'), так как они относятся не к внешнему виду человека, а к тем существенным характеристикам, которые выявляются только в процессе обобщающего научного познания человека как существа общественного, а не биологического. Никаких дополнительных компонентов (см. гл. II, § 5), лежащих за пределами понятийного содержания значения, в слове голова нет, оно относится к общеупотребительному фонду нейтральной лексики.

Значение глагола слоняться истолковано в словаре следующим образом: ‘ходить, бродить взад и вперед, обычно без цели, без дела' (MAC, 4, 143). Ступенчатая идентификация слова

ходить приводит нас к конечному идентификатору перемещаться, ср.:

ходить — двигаться, ступая ногами (о человеке, животном),

двигаться — перемещаться,

перемещаться — передвигаться,

передвигаться — перемещаться

Дальнейшее расчленение на компоненты с помощью словаря невозможно, так как глаголы перемещаться и передвигаться связаны отношениями взаимной идентификации.

В определении глагола ходить имеются словарные конкретизаторы 'ступая ногами (о человеке, животном)'. Попробуем уточнить семантическую структуру этих слов путем дальнейшей идентификации.

Глагол ступать сводится к тому же идентификатору перемещаться через ступени: шагать — двигаться — перемещаться. Слово нога определяется: 'нижняя конечность человека, конечности животного'. Основное в этом определении слово конечность в свою очередь толкуется: ‘руки, ноги человека, органы движения у животных'. Таким образом, слова ноги и конечности находятся в отношениях взаимной определяемости, а оборот органы движения служит более общим обозначением тех же предметов в специальной терминологии. Конечным элементом идентификации слова нога можно считать нижняя конечность.

Слова человек и животное сводятся к сочетанию живое существо, не допускающее (как мы уже видели выше) дальнейшего разложения на базе словарных определений. Но здесь мы не нуждаемся в таком сведении, ибо дальнейший анализ слов цель и дело ('без цели, без дела') исключает сему 'животное' из содержания слова слоняться. Обратимся к такому анализу.

Слово цель толкуется: 'заранее намеченная задача':

задача — то, что требует выполнения,

выполнять - совершать, делать,

делать - совершать, выполнять какую-либо деятельность.

Идентификация глагола выполнять закончилась установлением факта взаимной идентификации его с глаголами делать, совершать.

Анализируем слово деятельность, входящее в толкование глагола делать в качестве словарного конкретизатора:

деятельность - занятие, работа,

занятие - дело, труд, работа,

дело - труд, работа, занятие,

работа - деятельность, труд,

труд — целенаправленная деятельность человека

Таким образом, компонентами слова деятельность являются семы 'целенаправленный', 'труд', 'человека'. Именно с этими семами несовместима сема 'животное'.

Словарный конкретизатор взад и вперед, содержащийся в толковании глагола слоняться, толкуется в словаре с помощью фразеологического оборота из одной стороны в другую. Анализируем слово сторона:

сторона — направление влево и вправо, направление - сторона, в которую устремлено действие, устремляться — двинуться в каком-либо направлении

В результате у нас есть основания для выделения в содержании конкретизатора взад и вперед признака 'разнонаправленное движение'.

В итоге круг компонентов лексического значения глагола слоняться может быть определен следующим образом:

Глагол слоняться снабжен в МАСе пометой разг. Это свидетельствует о том, что данное слово обладает стилистической маркированностью, оно оценивается как средство, допустимое только в разговорной речи. И эта оценка является компонентом коннотативной части его значения. Кроме того, в содержании этой части представлен компонент оценки не слова, а самого явления, обозначенного им, в данном случае — отрицательной. Таким образом, помимо компонентов понятийного характера в значении глагола слоняться содержатся два компонента коннотативного характера.

Процедура компонентного анализа значений слов голова и слоняться была проведена на примере основных словарных значений этих слов. Анализируемые слова были рассмотрены в статусе слов-ономатем в их самостоятельных, независимых от контекста значениях. Такой анализ является необходимым этапом, предваряющим анализ системных связей слов в парадигматическом плане, которые проявляются в словесных оппозициях (см. гл. III, § 6)

§ 4. Комплекс морфем, из которых состоит внешняя оболочка слова — лексема, образует морфемную структуру слова. Комплекс сем, представленных в значении слова, также является структурой, которую принято называть семной структурой значения (семемы). Лексема и семема связаны между собой отношениями манифестации. Лексема манифестирует (выражает) семему. Семема манифестируется (выражается) лексемой. Эта связь составляет сущность слова как важнейшей знаковой единицы языка.

Лексема манифестирует семему в целом, но между морфемной и семной структурами слова нет полного соответствия (изоморфизма): семная структура, как правило, богаче и сложнее морфемной структуры. Возьмем простой пример:

Лексема слова комната состоит из двух компонентов: корня- основы и окончания. В семной структуре выделяются компоненты двух типов: а) грамматические семы (граммемы) части речи, рода, числа, падежа и б) собственно лексические семы ('помещение', 'в здании', 'отдельное') Корневая морфема и окончание являются синтетическими манифестаторами соответствующих комплексов лексических и грамматических сем. О полном изоморфизме морфемной и семной структур не может быть речи уже в силу количественного несовпадения их компонентов. Тем более что морфемная структура линейна, а семная организована иерархически

Грамматические семы находят обязательное и регулярное выражение в морфемах; слова прежде всего были изучены именно с этой стороны. В традиционной морфологии слово рассматривается с формальной точки зрения: в нем выделяются грамматические морфемы, функционально связанные с теми или иными грамматическими значениями (категориями). То, что остается в лексеме за вычетом грамматических морфем, — это основа, которую принято считать носителем лексического значения, так как она остается неизменной во всех грамматических формах слова.

При таком подходе грамматические семы как бы исключаются из лексического значения слова, с чем нельзя согласиться. Можно согласиться лишь с тем, что в морфологии, изучая слова в грамматическом аспекте, мы вправе отвлекаться (до определенного предела) от той части их лексических значений, которая состоит из собственно-лексических сем, уточняющих грамматические и создающих индивидуальную семантику слов. Так же и в лексикологии: слова как лексические единицы рассматриваются во всем семантическом своеобразии, в отвлечении, насколько это возможно, от грамматики. Еще А. М. Пешковский, рассматривая соотношение «грамматического» и «лексического» в слове, утверждал, что «с известной точки зрения, тоже совершенно научной (так называемой «лексической», а не «грамматической»), мы вправе говорить о едином значении слова» [6, 78]. Это и не дает оснований полагать, что выразителем лексических значений являются только основы слов, ибо «грамматические значения не являются чем то существующим отдельно от лексических значений, они входят в лексическое значение, составляют один из его компонентов»¹. Иначе мы должны были бы считать слова бегу, бег, бега одним словом, так как их основы одинаковы, между тем они имеют разные лексические значения.

¹ Тимофеев К. А. О некоторых вопросах словообразования. Новосибирск, 1966. С. 16.

Что касается собственно лексических сем, то они характеризуются имплицитностью (невыраженностью), так как не имеют специальных средств для своего выявления в лексеме. Часть сем можно соотнести с отдельными морфемами, но в целом лексема служит для нерасчлененной манифестации всего содержания значения слова. Свойство идиоматичности, неразложимости состава семантических компонентов на компоненты формы слова, является наиболее важным и фундаментальным свойством слов, что не исключает возможности различной степени идиоматичности в отдельных словах, ср.: с одной стороны, глагол отзвучать, семантические компоненты которого 'перестать', 'звучать' достаточно четко соотнесены с приставкой и корнем, и, с другой стороны, глагол отказать, компоненты значения которого 'ответить отрицательно на просьбу, не согласиться дать что-либо' не допускают интерпретации через морфемные компоненты.

Различие в степени идиоматичности слова, обратно пропорциональной степени изоморфизма его морфемной и семной структур, проявляется прежде всего в производных словах, основы которых не равны корню, а включают в себя словообразовательные морфемы, например, до-школь-ник, про-длен-к/а, без-тен-ев/ая, со- глас-и/ть-ся.

² См.: Милославский И. Г. Семантическая структура русских производных существительных со значением предмета//Филол. науки, 1975. № 6, С. 55 — 59.

Производных слов с максимальным изоморфизмом и, следовательно, с минимальной идиоматичностью или фразеологичностью (по терминологии О. П. Ермаковой) в русском языке сравнительно немного. И. Г. Милославский приводит в качестве примера такие слова, как семигранник, указатель, подлинник^2. Имеется в виду, что в таких словах все семы — хотя и не по отдельности, а комплексно — соотносятся с морфемами-манифестаторами.

В подавляющем большинстве случаев даже в четко членимых - словах отдельные семантические компоненты невозможно связать с той или иной морфемой. О. П. Ермакова предлагает называть такие «компоненты смысла, не получающие формального выражения», смысловыми приращениями [4, 6]. Для иллюстрации воспользуемся примером И. С. Улуханова. Однокоренные существительные певец и певун, формально отличающиеся суффиксами, по значению близки, но не идентичны: певец — 'тот, для кого пение является профессией'; певун — 'тот, кто любит петь'. Сема 'склонность к действию' в качестве вероятностной присуща суффиксу -ун, поэтому певун можно рассматривать как слово с небольшой степенью идиоматичности. Сема 'профессиональность' в слове певец не «привязана» ни к корню, ни к суффиксу, она представляет собой смысловое приращение, свидетельствующее о достаточной идиоматичности данного слова. Ср. также: житье и жилье, житель и жилец, дикость и дичь, дикарь, дичок.

Таким образом, отношения манифестации, связывающие форму слова (лексему) и его значение (семему), осуществляются в условиях «непараллельности звуковых и значащих элементов слова» [6, 80].

§ 5. Поскольку в словах одинаковыми могут быть как компоненты значения, так и компоненты формы, а характер этих компонентов и степень их повторяемости различны, парадигматические связи слов являются весьма разнообразными, так же, как и формы их проявления. Разграничим прежде всего формы проявления парадигматических связей, противопоставив их по признаку минимальности и максимальности состава элементов, связанных этими отношениями. Минимальными проявлениями этих отношений признаются словесные оппозиции, максимальными — классы слов.

Словесная оппозиция — это пара слов, сходных друг с другом по тем или иным компонентам и в то же время различающихся чем-либо. В рамках оппозиций компоненты слов могут быть квалифицированы как идентифицирующие, сходные или общие для обоих слов, и дифференцирующие, по которым слова различаются. Типология словесных оппозиций предполагает их характеристику с двух точек зрения.

Во-первых, слова могут быть сходными по форме, т. е. по наличию в лексемах общих морфем, и по значению, если в их значениях есть общие семантические компоненты, семы. Различают три основных типа словесных оппозиций: формальные, семантические и формально-семантические.

Формальные оппозиции включают в себя слова, имеющие общие морфемы, но семантически не сходные. Например, снимать и понимать имеют общую корневую морфему -ним-, но в их лексических значениях нет общих сем, ср.: снимать — 'брать что-либо, находящееся сверху', понимать — 'мысленно воспринимать'. Другой пример: отметить —откочевать имеют формально общую приставку, но в их значениях нет общих сем, ср.: отметить — 'сделать метку на чем-либо'; откочевать — 'кочуя, уйти откуда-либо'.¹

¹ См.: Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М., 1977. С. 96.

Семантические оппозиции представлены парами слов, у которых нет общих морфем (за исключением грамматических), но по значению слова сходны и содержат общие семы. Примерами таких оппозиций могут быть следующие: сын — 'лицо мужского пола по отношению к своим родителям' и дочь — 'лицо женского пола по отношению к своим родителям'. Общие, идентифицирующие семы — 'лицо по отношению к своим родителям', дифференцирующие — соответственно 'мужской' и 'женский пол'. Берлога — 'логово медведя' и медведь — 'крупное хищное животное'. Общие семы — те, что составляют содержание слова медведь, дифференцирующая сема — 'жилище' в слове берлога.

Формально-семантические оппозиции объединяют слова, имеющие сходные компоненты как в форме, так и в значении, например, березняк — березник. С точки зрения формальной эти слова сходны по корневой морфеме, в семантическом плане они также очень близки, ср.: березник — 'роща или лес, состоящий из одних берез', березняк — 'молодой березовый лес'. В словах плюшевый — шелковый имеется общий суффикс, а в значениях слов — общий семантический компонент 'сделанный из...’.

Во-вторых, слова, входящие в оппозиции, могут быть охарактеризованы по реальному соотношению составляющих компонентов, формальных или семантических, т. е. могут быть сопоставлены либо по форме, либо по значению. Поэтому для каждой оппозиции возможны и необходимы две характеристики: соотношение лексем и соотношение семем. В зависимости от характера соотношения компонентов различаются три вида оппозиций: оппозиция тождества; привативная, или оппозиция включения; эквиполентная, или оппозиция пересечения.

1. Оппозиция тождества проявляется в связи слов, сходных в одном плане, притом сходство их является полным. Примером формальных оппозиций тождества могут быть омонимы: заготовка¹ ('дров') — заготовка² ('для сапог'), линь¹ ('рыба') — линь² ('канат'), мешать¹ ('препятствовать') — мешать² ('смешивать'). В семантическом плане данные омонимы абсолютно несходны, т. е. не имеют никаких общих компонентов. В качестве примеров семантических оппозиций тождества можно привести так называемые абсолютные синонимы, значения которых совпадают, ср.: вынуть — извлечь, отец — родитель, лингвистика — языкознание и др. Отношения между словами, связанными оппозицией тождества, могут быть изображены с помощью формулы АБ — АБ, которая отображает полное сходство формальных или семантических компонентов двух слов, например морфем меш- и -а- в лексемах глаголов мешать¹ и мешать2 или сем 'наука' и 'язык' в семемах слов лингвистика и языкознание.

2. Привативные оппозиции также могут проявляться как в формальных, так и семантических связях слов. Оппозиции этого вида предполагают такое отношение компонентов двух слов, когда одно из слов как бы повторяется в другом, «включается» в него, и в этом выражается сходство двух слов. При этом в том слове, которое включает в себя другое, помимо общей части есть еще специфическая, дифференцирующая. Поэтому значение данного слова оказывается более содержательным, маркированным компонентами дифференцирующей части. Формально такие отношения укладываются в формулу АБ — АБВ, в которой АБ олицетворяет общие компоненты, а В — дифференциальные. Например, в словах передвигаться — лететь значение 'передвижение' полностью входит в значение глагола лететь, но не исчерпывает этого значения: в его содержании имеются еще компоненты 'по воздуху' и 'с помощью крыльев'.

Семантические привативные оппозиции чаще всего реализуются в соотношениях слов, связанных по смыслу родовидовыми отношениями, например, кушанье — каша. Значение первого слова определяется так: 'продукты питания, приготовленные определенным образом для еды', значение второго слова — 'кушанье из крупы, сваренной с водой или молоком'. Таким образом, все содержание слова кушанье представлено в значении слова каша, но в последнем, кроме того, присутствуют специфические компоненты 'из крупы', 'сваренной с водой или молоком’.

Привативные оппозиции родовидового характера отражают такой вид системных отношений в лексике, которые получили название гипономических. Слова, выражающие видовое понятие, принято называть гипонимами, а слова, выражающие родовые понятия, — гиперонимами. Так, глаголы идти, лететь, плыть, ползти являются гипонимами по отношению к гиперониму перемещаться. В рамках привативных оппозиций гипонимы выступают в качестве маркированных элементов, а гиперонимы представляют основу такой оппозиции, ср.: перемещаться (гипероним) —лететь (гипоним). Второй возможный тип гипономических отношений в лексике — это оппозиции слов, называющих часть и целое, например, ветка — дерево, карбюратор — двигатель. Гипонимы здесь — названия частей, гиперонимы — названия целого

Парадигматические связи слов, представленные в семантических оппозициях привативного типа, играют в организации лексической системы языка большую роль, обусловливая иерархический характер ее внутренней структуры. Чисто формальные привативные оппозиции, напротив, для структуры лексической системы несущественны, так как в основе своей она является прежде всего семантической. Тем не менее такие оппозиции существуют, они представлены, в частности, в этимологических связях слов, в настоящее время лишенных семантической близости. Рассмотрим пример стол — столица. Формально основа второго слова включает в себя корень первого и отличается наличием суффикса, но семантически эти слова в современном русском языке не связаны. Их связь может быть восстановлена только с помощью этимологического анализа. Аналогичный пример из глагольной лексики пасти — спасти.

Часто привативно связанными оказываются слова, у которых сходство проявляется как в форме, так и в значении. Такие слова образуют формально-семантическую оппозицию. Наиболее типичным случаем здесь оказываются оппозиции слов, связанные отношениями словообразовательной производности, например, учить — 'преподавать' и учитель — 'тот, кто преподает', бросить — 'кинуть' и сбросить — 'кинуть вниз', свинец и свинцовый — 'содержащий свинец'. Во всех случаях мы наблюдаем параллелизм в соотношениях формальных и семантических компонентов слов, входящих в такую оппозицию. Производное слово включает в себя производящее как формально, так и семантически и в то же время отличается семантическими компонентами, которые выражены словообразовательным формантом, представляющим дифференцирующую часть основы.

Особое положение занимают оппозиции стилистических синонимов, связывающих слова с той или иной стилистической окраской с нейтральными словами, имеющими то же самое понятийное содержание, например, башка — голова, балагур — шутник, кавардак — беспорядок, тарабарщина — бессмыслица, колошматить — бить, кумекать — думать и т. д. Если не принимать во внимание элементы в содержании слов, которые создают стилистическую маркированность, и иметь в виду только совпадение по понятийным значениям с соответствующими нейтральными словами, то такого рода оппозиции можно интерпретировать как оппозиции тождества. Но вполне допустима и другая трактовка. Стилистически окрашенный синоним связывается с нейтральным словом привативно, поскольку его содержание маркировано эмоционально-стилистическими оттенками. Правда, эти оттенки имеют особый, социально и психологически обусловленный смысл, что существенно отличает подобные оппозиции от привативных, состоящих из двух нейтральных слов, различающихся компонентами понятийного характера.

3. Эквиполентные оппозиции схематически могут быть выражены формулой АБВ — АБГ. Эти оппозиции связывают слова, в которых кроме общих имеются специфические компоненты, по которым они противопоставляются друг другу. Слова как бы «пересекаются» друг с другом, частично совпадая и частично различаясь. В приведенной выше формуле элементы АБ знаменуют общие части, а элементы В и Г — те компоненты, которыми слова различаются. Рассмотрим примеры

Слова могут образовывать чисто семантическую эквиполентную оппозицию, например, котлеты — каша. В значениях этих слов есть общий, идентифицирующий компонент 'кушанье', но в каждом из них имеются и специфические, дифференцирующие их компоненты: в слове котлеты — 'из рубленого мяса или рыбы', в слове каша — 'из крупы, сваренной с водой или молоком'. Такие же отношения связывают глаголы лететь и плыть. Общий компонент — это сема 'перемещение', дифференцирующие семы в глаголе лететь — 'по воздуху', 'с помощью крыльев', в глаголе плыть — 'по воде', 'с помощью определенных движений тела'.

Эквиполентные оппозиции могут быть чисто формальными. Таковыми, например, являются оппозиции однокоренных глаголов, имеющих разные приставки и семантически не связанных, ср.: снять — понять, наградить — преградить, съесть — уесть.

Очень распространены в языке эквиполентные оппозиции формально-семантического типа. Такими оппозициями связаны слова, образованные по одной словообразовательной модели. Формально они сходны по словообразовательному форманту, а различаются производящими основами, ср.: мечтатель — мучитель, набрать — намолотить, мучнистый — водянистый и под. В значениях этих слов также можно выделить общие, идентифицирующие компоненты и компоненты дифференциального характера. В словах мечтатель и мучитель идентифицирующая сема 'склонный к ...', дифференцирующие — соответственно 'мечтаниям' и 'мучительству'. В глаголах набрать и намолотить общим компонентом является сема 'количество объекта', которая связана в них с приставкой на-. В прилагательных мучнистый и водянистый общий семантический компонент 'содержащий в избытке' также связан с суффиксом -ист — формантом словообразовательной модели,

по которой образованы эти прилагательные.

Эквиполентные формально-семантические оппозиции могут быть представлены и однокоренными словами, сохраняющими семантическую близость, например, мечтатель и мечтание, набрать и отобрать, мучнистый и мучной и под. Формально связанные общим корнем, эти слова имеют в своих основах специфические аффиксы, различающие эти основы. В значениях также имеются общие компоненты, связанные с корнем, и специфические, ср.: мучнистый — 'содержащий в избытке муку' и мучной — 'приготовленный из муки', набрать — 'взять много' и отобрать — 'взять у кого-то силой', мечтатель — 'тот, кто любит мечтать' и мечтание — 'действие и состояние по глаголу мечтать'.

В рассмотренных примерах формально-семантических оппозиций мы встречаемся с известным изоморфизмом в структуре слов, входящих в оппозицию. Слова эти связаны эквиполентно как в формальном, так и семантическом плане: то, что их идентифицирует или дифференцирует по значению, соотнесено с теми компонентами, в которых выражено их формальное сходство и различие. Но в словарном составе русского языка встречаются такие словесные оппозиции, в которых слова связаны формально одним способом, а семантически — другим. Поясним примером: глаголы взять и снять формально связаны эквиполентной оппозицией (общий корень, разные приставки). Но в семантическом плане они связаны привативной оппозицией, ср.: снять — 'взять что-либо, находящееся сверху'. Аналогично несовпадение формальных и семантических отношений в глаголах мешать и мешаться, образующих формально-семантическую оппозицию. В формальном плане они связаны привативно, а в семантическом образуют оппозицию тождества.

Общий обзор словесных оппозиций раскрывает перед нами невероятное богатство и разнообразие парадигматических связей, которые существуют между словами даже в таких минимальных парадигмах, каковыми являются словесные оппозиции, реализующиеся в парах слов. Полного описания всех возможных их типов в русской синхронной лексикологии пока нет. Круг вопросов, связанных с изучением словесных оппозиций, представляет собой малоисследованную область русской лексикологии, открытую для научных поисков, ожидающую их.

Какое бы слово мы ни взяли, с ним в нашем сознании связан более или менее широкий круг слов, прямо или опосредованно связанных с ним. Связи эти могут быть формальными и семантическими, воплощаться в разного рода оппозициях. Количество словесных оппозиций для каждого слова почти безгранично, даже если брать связи непосредственные, в основе которых лежит общность тех или иных компонентов. Обратимся к глаголу учить, в семеме которого мы выделили компоненты: 1) передавать, 2) знания, 3) кому-то (обучающемуся), 4) используя свой авторитет. Формально-семантические оппозиции, в которые включается глагол, могут быть представлены такими, как учить — учитель, учить — ученик, учить — обучить, учить — учение и т. д. Сема 'знание' связывает этот глагол с такими словами, как знание, предмет (физика, химия, математика и т. д.), наука, культура, просвещение, образование; сема 'передача' — с такими словами, как сообщать, информация, преподавание; сема 'авторитет' — со словами наставник, воспитатель, влияние и т. д. А ведь существуют еще так называемые ассоциативные связи, выявляемые в психолингвистических экспериментах. Эти связи могут быть очень индивидуальными для разных носителей языка: для кого-то учение — труд, иногда тяжелый, для кого-то радостный; кто-то связывает учение с представлением о возможных наказаниях и наградах, кто-то — с возможностями самоутверждения и т. д.

Если учесть все опосредованные связи, то слово оказывается связанным с любым другим словом. По мнению Ю. Н. Караулова, «цепочка, связывающая два любых слова в словаре, не только всегда существует, но для произвольно выбранных слов она никогда в сумме не превышает шести шагов до общего элемента» [5, 77]. В настоящее время достаточно известными, исследованными являются только некоторые типы словесных оппозиций, к более подробному рассмотрению которых мы обратимся в следующей главе.

§ 6. Одной из задач в анализе парадигматических отношений слов является характеристика словесных оппозиций. Одно и то же слово включено во множество оппозиционных связей, единство которых составляет в целом парадигматическую структуру лексической системы языка. Оппозиции слов основываются на их сходстве, а поскольку такое сходство может быть, как формальным, так и семантическим, первым шагом в анализе словесных оппозиций должно быть определение того, к какому из трех типов — семантическому, формальному или формально-семантическому — относится данная оппозиция. Формальное сходство проявляется в наличии в составе основ слов одинаковых морфем. Семантическое сходство слов проявляется в том, что в значениях имеются общие семантические признаки. Естественно, что семантическому анализу оппозиций должен предшествовать компонентный анализ значений составляющих их слов. При этом следует иметь в виду, что в качестве элементов словесных оппозиций рассматриваются слова-ономатемы в основных обобщенных значениях.

Итак, на основе компонентного анализа значений слов и морфемного анализа состава основ мы можем определить, к какому из трех типов относится оппозиция, в которую включены данные слова. Проиллюстрируем характеристику оппозиций на примере парадигматических связей слова голова.

I. Оппозиция голова — головня. Эта словесная оппозиция с современной точки зрения может быть признана чисто формальной, так как при наличии в словах общей корневой морфемы голов- общих семантических компонентов в значениях нет, ср.: голова — 'верхняя часть тела человека или передняя часть тела животного' и головня — 'недогоревший, не обратившийся в уголь остаток дерева, полена'. Хотя этимологически слово головня безусловно связано со словом голова, но в настоящее время семантический признак 'похожий на голову', составляющий внутреннюю форму слова головня, в его значении не осмысляется в качестве необходимого и существенного компонента. Семантически не связанным со словом голова оказывается и другое значение слова головня, очевидно, производное от первого — 'болезнь растений (преимущественно злаковых), вызываемая грибками-паразитами, при которой зерно превращается в черную пыль или в твердый черный нарост’. С основным значением слова головня данное значение сходно по признаку 'черный', а со словом голова оно не имеет общих сем. Такова же, по-видимому, оппозиция слов голова — заголовок ('название литературного, научного, музыкального произведения или его части') — признак 'верх', этимологически связывающий второе слово с первым, в значении слова заголовок не осмысляется.

Обратимся к примерам чисто семантических оппозиций, в которые входит слово голова.

Голова — человек. Содержание слова человек является компонентом значения слова голова — 'верхняя часть тела человека'.

Голова — грудь. В лексических значениях этих слов — 'верхняя часть тела человека' и 'передняя часть тела человека от шеи до живота, вмещающая легкие' — имеется общий компонент: 'часть тела человека'.

Голова — затылок. Семантика слова голова входит в качестве компонента в значение слова затылок — 'задняя часть головы'. Аналогична оппозиция голова — кивать. Содержание существительного составляет дифференцирующую часть значения глагола 'делать легкие, наклонные движения головой в знак приветствия, согласия, одобрения'.

Особые проявления семантических оппозиций представлены в парах слов, включающих стилистические синонимы, не имеющие морфемного сходства с нейтральными словами. Для слова голова, это оппозиции типа голова — башка, голова — черепушка и под.

Наибольшего внимания требует анализ словесных оппозиций формально-семантического типа. Слово голова оппозиционно связано со многими однокоренными словами, например, голова — головной, голова — головач, голова — головоломка и т. д. В ходе установления типа оппозиции требуется уточнить, в чем проявляется семантическое сходство слов, входящих в оппозиции.

Голова — головной. Прилагательное является производным от существительного как формально (голов- + -н-), так и семантически (в значении прилагательного присутствует сема 'голова', головной— 'предназначенный для головы').

Голова — головач. Те же отношения формально-семантической производности: в содержании слова головач присутствует компонент 'голова' — 'жук с большой головой и сильно развитыми ротовыми органами'.

Голова — головоломка. Эта оппозиция имеет особый характер. Слово головоломка — 'задача, требующая для своего разрешения большой догадливости, сообразительности' через признак 'сообразительность' связано не с основным значением слова голова, с которым мы до сих пор имели дело, а со вторым его значением — 'ум, сознание'. Следует иметь в виду, что слова, входящие в оппозиции словообразовательного характера в качестве производных, мотивированных членов, часто оказываются семантически связанными, мотивированными вторичными значениями производящих слов. Так, прилагательное головной во вторичном значении 'идущий вперед, в голове чего-либо' также оппозиционно связано с одним из вторичных значений слова голова — 'передняя часть, передние ряды'.

Особого внимания потребует анализ оппозиции голова — головастик. Судя по словарному толкованию слова головастик — 'хвостатая личинка земноводных животных', признак 'голова' не представлен в составе его семантических компонентов. Тем не менее этот признак хорошо осознается в качестве мотивировочного и затрудняет определение типа данной оппозиции: она занимает как бы промежуточное положение между чисто формальными и формально-семантическими оппозициями. С такой же двойственностью встречаемся мы в оппозициях голова — головорез ('отчаянный человек'), голова — головомойка ('строгий выговор'), голова — головотяп ('тот, кто небрежно и бестолково ведет какое-либо дело'). Как будто в самих значениях сложных производных слов, судя по словарям, компонент 'голова' не присутствует, но мотивировочная связь этих слов со словом голова все- таки легко осмысляется.

II. После определения типа словесных оппозиций переходим к следующему этапу анализа. Задача этого этапа заключается в характеристике отношений между словами, которые существуют в одном из планов — формальном или семантическом. Как по форме, так и по значению слова, образующие оппозицию, могут быть связаны различными видами отношений. В соответствии с этими видами отношений оппозиции могут быть квалифицированы как оппозиции тождества, привативные оппозиции или эквиполентные.

Установить факт семантической оппозиции тождества (абсолютной синонимии) можно с помощью словарей. Поскольку слово голова не входит в оппозицию тождества, воспользуемся другими примерами. Так, основное значение глагола вынуть определяется в МАСе — 'достать, извлечь откуда-либо', глагола извлечь — соответственно 'вынуть, достать откуда-либо'. Содержательная идентичность толкований основных значений глаголов дает основание квалифицировать оппозицию вынуть — извлечь как оппозицию тождества, притом чисто семантическую, поскольку в основах этих глаголов нет общих морфем.

Привативные семантические оппозиции могут быть установлены также с помощью словарей. Если какое-либо слово употреблено в развернутом определении основного значения другого, это свидетельствует о том, что данное слово связано с определяемым словом привативной семантической оппозицией. Ср. голова — тело: значение 'тело' полностью представлено в содержании слова голова ('верхняя часть тела'), но в этом содержании имеется еще ряд компонентов, выраженных словарными конкретизаторами: 'верхняя' или 'передняя', 'человек' или 'животное' и т. д. Значение слова ходить включено в значение слова слоняться, в содержании которого, кроме того, имеются еще семы 'без дела', 'без цели'. Как правило, определяемое слово и его идентификатор образуют привативную оппозицию.

Эквиполентные семантические оппозиции наиболее четко проявляются в словах, толкования которых содержат общий идентификатор. Слова голова и рука эквиполентно связаны общностью идентификатора 'часть тела человека', а глаголы снять и вынуть совпадают по идентификатору 'достать' и различаются признаками, которые отражены в словарных конкретизаторах 'сверху или с поверхности' и 'изнутри'.

Такую же оппозицию представляют глаголы слоняться и брести. В их толкованиях имеется общий идентификатор 'ходить', выражающий те общие признаки, по которым эти слова семантически пересекаются. Но кроме общего идентификатора в этих толкованиях имеются словарные конкретизаторы 'без дела', 'без цели' для глагола слоняться и 'медленно', 'с трудом' для глагола брести. В конкретизаторах отражены семы, дифференцирующие слова.

Общими элементами толкований могут быть не только идентификаторы, но и словарные конкретизаторы. Например, взбежать — 'бегом подняться наверх' и вскинуть — 'кинуть вверх', накупить — 'купить в каком-либо (обычно большом) количестве' и настроить — 'построить, выстроить в каком-либо (обычно большом) количестве'.

Формальные оппозиции тождества представлены омонимами, такими словами, форма которых идентична, а значение абсолютно различно, например, газ¹ — 'особый вид физических тел' и газ² — 'прозрачная шелковая ткань'.

Формальную привативную оппозицию образуют слова, связанные отношениями производности, например, голова — головной. Основа прилагательного головн- включает в себя в качестве производящей основу существительного голов-, но кроме нее еще и суффикс -н-.

В качестве примера формальной эквиполентной оппозиции можно привести пару однокоренных слов головка — головной. Общим в них является корневая морфема голов-, а различаются их основы суффиксами -к- и Тождественными в словах могут быть не только корневые морфемы, но и аффиксальные. Например, прикоснуться — прислониться, с формальной точки зрения эти глаголы эквиполентно связаны общностью приставки при- и различием корневых морфем.

Практически конкретные словесные оппозиции очень разнообразны и часто ставят перед анализирующим весьма специфические, уникальные задачи. Не имея в виду давать даже беглый обзор таких задач, укажем только на то, что разные типы оппозиций предполагают, в частности, разный объем этапов анализа. Так, анализ чисто формальных и чисто семантических оппозиций состоит из двух этапов, а анализ формально-семантических оппозиций — из трех. Проиллюстрируем это примерами.

Слоняться — прислоняться

Тип оппозиции — формальный, так как в значениях глаголов нет общих сем, ср.: 'ходить взад и вперед обычно без цели, без дела' и 'стать, лечь или сесть вплотную к чему-либо'.

Вид формальной оппозиции — привативный, так как в глаголах общая корневая морфема, но в одном из них, кроме того, имеется еще приставка при-.

Квас — лимонад

Тип оппозиции — семантический, так как в словах нет общих морфем, но общие семантические компоненты в их значениях имеются, ср.: 'кисловатый напиток, приготовленный на воде из ржаного хлеба или из ржаной муки с солодом' и 'сладкий прохладительный напиток с соком лимона или других фруктов и ягод'.

Вид оппозиции — эквиполентный, так как в значениях слов есть общая сема 'напиток' и различительные- 'кислый', 'приготовленный из ржаной муки или хлеба' — в слове квас, 'сладкий', 'прохладительный', 'с соком фруктов' — в слове лимонад

Линия — линейка

Тип оппозиции в целом — формально-семантический, так как слова сходны и по форме, и по значению.

Вид формальной оппозиции — привативный, так как в словах представлен один и тот же корень, но в слове линейка имеется еще суффикс к-.

Вид семантической оппозиции — привативный, так как значение слова линия является компонентом значения слова линейка — 'прямая планка для вычерчивания прямых линий’.

Рекомендуемая литература

1. Ахманова О. С. и др. Основы компонентного анализа. М., 1969.

2. Васильев Л. М. Семантика русского глагола. М., 1981.

3. Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. 3-е изд. М., 1986.

4. Ермакова О. П. Лексические значения производных слов в русском языке. М., 1984.

5. Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. М., 1976.

6. Пешковский А. М. Избранные труды. М., 1959. С. 74 — 100.

7. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985.

8. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964

9. Кузнецова А. И., Ефремова Т. Ф. Словарь морфем русского языка М., 1986.

10. Лексическая основа русского языка: Комплексный учебный словарь/Под ред. В. В Морковкина М., 1984

11 Ожегов С. И. Словарь русского языка/Под ред Н. Ю. Шведовой. 18-е изд. М, 1986.

12. Словарь русского языка/Под ред. А. П. Евгеньевой: В 4 т., 2-е изд. М., 1981 — 1984.

13. Тихонов А. Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. М., 1985.