И все-таки она хорошая! Рассказ о русской орфографии - Панов Михаил 1964

Примечания

Об этой поре Маяковский так пишет в автобиографии: «905-й год. Не до учения. Пошли двойки» («Я сам»).

Р. Ф. Брандт. Демократизация русской орфографии. Пг., 1918, стр. 11.

Раньше надо было писать: хлѣбъ, снѣгъ, безпричинный.

Л. В. Щерба. Безграмотность и ее причины. См. его «Избранные работы по русскому языку». М., 1957, стр. 56—57. Вот иллюстрация к словам Щербы. В это же время один из публицистов писал: «Школа и печать должны провозгласить свободу орфографии. Школа должна перестать обучать орфографии, а печать справляться в орфографических словарях».

Интересно, что целый ряд очень авторитетных специалистов предлагал изменить наше правописание и писать эту приставку через о: розбежался, ростекся и т. д. Основания для такого предложения действительно есть (см. дальше об этом.)

Рифма часто подсказывает, что слова, написанные по-разному, произносятся одинаково. У Пушкина встречаются такие рифмы: хорош — похож, тетрадь — читать, строф — с берегов, приезд — присест, беседки — ветки, коляска — сказка… Конечно, все это точные рифмы, хотя слова и пишутся по-разному.

Впрочем, ошибки при чтении в Какографополе неизбежны, как бы ни был опытен чтец. В одном старом журнале, который коллекционировал всякие курьезы, приведена такая надпись на вывеске: «Рещик пакости и падереву. Игнатьев» («Словцо», 1899—1900, № 18, стр. 4). В Какографополе подобные вывески оказались бы вполне законными. Поэтому чтение там неизбежно превращается в ряд «проб и ошибок».

Больше! Надо еще учесть, что все эти 6336 вариантов могут писаться в Какографополе с большой буквы! Прописные и строчные буквы читаются одинаково, значит…

Л. М. Шварц. Психология навыка чтения. М., 1941, стр. 55—56.

К. Г. Житомирский. Молох XX века (Правописание). М., 1915, стр. 27.

Опять таки никакого преувеличения. В русском тексте стояло: Гейслер (фамилия). При переводе текста на немецкий язык возможно одно из 12 начертании: Häusler, Häußler, Heusler, Heußler, Heisler, Heysler, Heißler, Heyßier, Geisler, Geysler, Geißler, Geyßler. Все они передают русское написание Гейслер… Фамилию Верман, встреченную в русской книге, переводчик-немец может передать так: Beerman, Behrman, Bärman, Baerman, Bermann, Berman. Так-то и по-какографопольски фамилия Разделин передается на много разных ладов (пожалуй, около двухсот).

Я пытался здесь воспроизвести типичное для Какографополя письмо. Это еще не крайний случай. Сравните более насыщенный неорфографизмами текст в книге: М. С. Бунина и др. Современный русский язык. Сборник упражнений. М., 1961, стр. 94—95.

Читатель, сочувствуя какографопольцам, может быть, предложит: пусть читают издания соседнего города, Орфографополя. Но в том-то и дело, что для жителей этого несчастного города издания соседей ничуть не лучше их собственных: в их памяти нет стандартных написаний… Написано есть или езьдь — им безразлично; и то и другое представляет известную неожиданность и требует побуквенного анализа при чтении.

Произношение этого слова интересно обыгрывается в поэме одного современного поэта. Золушка, героиня этой поэмы, должна отгадать загадку, и лишь тогда ее пропустят заколдованные ворота:

— Три звука во мне,

а нас двое —

что такое?

Пальцем трет у виска,

— Скажем, три звука — ска,

а двое —

ска и ска,

ах, поняла:

ска — ска,

всякой петле развязка;

откройтесь, ворота —

Сказка!

Действительно: сказка = [ска] + [ска]. Золушка восклицает: «Ах, поняла!», сама удивляясь своей отгадке. Сочетание букв с-к-а-з-к-а всем понятно, потому что привычно для всех. А что скрывается за сочетанием с-к-а-с-к-а? Какое слово? Это надо отгадать, и отгадка неожиданна.

Поэт А. В. Кольцов записывал народные пословицы с предельной орфографической свободой. Вот несколько его записей: думаю, что некоторые слова застанут вас врасплох: «Дурной гласъ на осину взглянитъ, осина завянитъ». — (Ѣжъ, конь, сѣно; поминай, конь, лѣто». — «Всѣмъ дѣвка, да нога».

Л. М. Шварц. Психология навыка чтения. М., 1941, стр. 41.

Д. Н. Ушаков рассказывает, что одна девочка как-то спросила его: «Как пишется слово рисовать»?» и написала: рисоватъ и рисаготъ. Сравните прежние написания: слепаго, толстого и т. д. (Д. Н. Ушаков. Русское правописание, М., 1911, стр. 67).

В Какографополе как раз не существовало малограмотных, именно потому, что не было орфографии. (Очевидно, самое название Какографополь — «город, где пишут с ошибками»— было дано соседями. Это у них орфография противопоставлялась какографии).

Объясняется это тем, что население деревни было переселено в XIX веке из-под Москвы (помещик продал). Вот и возникла деревня с московским, акающим произношением среди окающих соседей.

Но не по опискам! Если кто-то по рассеянности вместо окно написал окро или окго, то такая описка ни о каких языковых фактах не говорит. Специалисты, изучающие рукописи, умеют отличать описки от ошибок.

Д. В. Аннинский. Несколько слов о русском правописании. «Филологические записки». 1879, вып. I, Воронеж, стр. 2.

К. Былинский, М. Уаров. О правилах единой орфографии и пунктуации. «Большевистская печать». 1940, № 3, стр. 35.

Замечу мимоходом, что малограмотные очень часто создают себе свою орфографию, даже не подозревая, что она их собственная. Языковед В. А. Богородицкий рассказывает об одной старушке-«грамотнице», которая сама придумала правило, как употребляется буква ѣ. Ей казалось, что тебѣ пишется с ѣ в конце, а мне — через букву е (на самом деле в обоих случаях нужна была буква ѣ). Поэтому, она писала: велелъ мне, по вѣлѣл тѣбѣ, т. е. «согласовала» правописание глагола с правописанием местоимения. Такое стремление к орфографической самодеятельности очень характерно для малограмотных.

В нашей печати слово ас, заимствованное из немецкого языка (немецкое as «летчик высшего класса»), стали писать с двумя сс. Тоже, очевидно, «для ради красоты». Следует писать ас.

С. Волконский. Выразительное слово. СПб., 1913, стр. 55.

Вообще ю, как вы знаете, обозначает [у] после мягких согласных: коню = коньу, позволю = позвольу. Но [ч] всегда мягкое, твердого в русском языке не бывает. Значит, мягкость его обозначать нет необходимости, сама буква ч ее показывает. Поэтому и не пишется никогда чю, а только чу. Если же написано чю, то мягкость обозначена дважды: и буквой ч, и буквой ю. Это может создавать впечатление особой нарочитости, манерности.

Смотрите описание этого произношения в книге Р. И. Аванесова «Русское литературное произношение» (издания 1954 и 1958 гг.).

Те же слова в обычной орфографической передаче: несла, дела, пряла, песка; летела, к стене, глядела, в песке; за селом, снежок, он рябой, песок; сестрица, лесник, тяни, пески.

Напоминаю, что буква я обозначает гласный [а] после мягкого согласного:

сяду = с^ьаду; лягу = л^ьагу…

Значит, сястрица равняется с^ьастрица

Или [у]; звук [у] возможен в любых условиях. Я ради простоты забываю о нем, когда объясняю яканье. Вообще мое объяснение очень упрощено и неполно; но если бы объяснить полнее и точнее, открылась бы еще большая строгость и закономерность.

Напоминаю: это не касается звука [у], который всегда остается неизменным, независимо от того, что стоит после него в ударном слоге, и такого [и], которое чередуется (в других словах) с [и], под ударением. Такое [и] тоже неизменно.

Не объясняю всех этих терминов; читатель поверит мне, что каждый из них обозначает определенную, строго закономерную особенность произношения.

Это суджанский тип диссимилятивного яканья.

См. книгу: Р. И. Аванесов. Русское литературное произношение. М., 1954 (1958).

При этом не обязательно было написать значок [ǝ] в вашей записи; хорошо, если вместо него отметили [ы] или просто задумались: какой-то странный звук… ни то, ни это. Значит, вы его услышали, не спутали с другим.

Я говорю только о русской речи. По-немецки, например, в словах ausdenken, ausdrucken произносится [sd] (русскими буквами: [сд]).

Смогут те, кто безупречно владеет украинским, или французским, или английским языком. В некоторых русских говорах тоже произносят [дуб], [зуб].

Эти факты описаны во многих книгах по психологии. Недавно напечатана интересная статья на эту же тему: Н. Д. Нюберг. Парадоксы цветного зрения. «Природа». 1960, № 8, стр. 53—60.

Звук [в] занимает особое положение. Сам он может стоять только перед звонкими, но перед собой допускает и звонкие, и глухие (сравните: свой, звон …). Это объясняется тем, что когда-то звук типа [в] принадлежал не к звонким согласным, а к группе неслоговых гласных.

Некоторые другие зубные не указываю, так как они мне сейчас не нужны.

Звук [э] после мягких согласных обозначается буквой е, таков закон нашего письма. Например: стране = [страньэ]; жалеть = [жальэть] и т. д.

В некоторых говорах встречается произношение звонких на конце слов, по такие говоры большая редкость.

А может быть: «в ылфавит»?

Поэтому гимназисты это правило называли «правилом покатухи».

Разве по описке. Описка отличается от орфографической ошибки, и очень резко. Если человек сделал ошибку, то он может десятки раз спокойно перечитать текст, видеть свою ошибку — и все же ее пе заметить и не исправить. Или исправить, лишь припомнив орфографическое правило, иногда с трудом. Описку при внимательном чтении сам пишущий замечает без всяких правил…

Сохранилось в некоторых говорах.

Онѣ, однѣ, однѣхъ… (ж. р.) произносится они, одни, одних и т. д.

«Родит. падежъ ед. ч. личного местоим. она пишется ея, произносится ее». (Я. К. Грот. Русское правописание. СПб., 1912, стр. 23).

«Во всѣх трѣх родахъ принято писать: эти, этихъ и т. д. вместо этѣ, этѣхъ» (Я. К. Грот. Русское правописание. СПб., 1912, стр. 38).

Некоторые случаи традиционных написаний, сложные для объяснения, я не отмечал.

Н. Ф. Яковлев. Ингуши. М. — Л., 1925, стр. 33—34.

Сам-то Марр считал эти значки особым достоинством алфавита: с помощью их он хотел указать все качества звука. Поэтому алфавит и назывался аналитическим: звуки подвергнуты анализу, разложены на отдельные признаки.

Л. М. Каменецкий. Техника корректуры. М., 1954, стр. 40. Интересно, заметили ли вы, как в названии этой главки напечатано слово промышленность.

Баснописец в древнем Риме.

Особое благовонное масло.

Эту сторону традиционной орфографии подчеркивал (в беседе с корреспондентом) Л. Н. Толстой. Он сказал: «Мы берем слово сразу нашим взглядом, не разбивая его на слога; и потому для всякого читающего каждое слово, обладая своеобразным написанием, имеет свою особую физиономию, которую ей создают именно эти ѣ и э… Благодаря таким «личным» признакам, которыми одарены слова при современном правописании, я получаю возможность читать быстро. Если же написание станет однообразным, т. е. каждое слово лишится своих личных признаков, то узнавать мне это будет труднее, и, конечно, читать я буду медленнее…

Дело привычки, говорите вы?.. Привыкнуть к этому, действительно, можно и не трудно, но что процесс чтения от этого сделается медленнее, так это тоже очевидно… А это было бы очень печально».

«Русский филологический вестник», 1904, № 1—2, Пед. отдел, стр. 19.

Я. Грот. Филологические разыскания, т. II. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне. СПб., 1876, стр. 376.

Т. о. разных слов, одинаково звучащих.

Я. К. Грот и А. И. Кирпичников — авторы орфографических руководств.

А. Р. Лурия. Очерки психофизиологии письма. М., 1950, стр. 50—51.

Там же, стр. 55—56.

Точнее: с фонетическими и фонемными. Это дальше объясняется в IV главе.

А. Р. Лурия. Очерки психофизиологии письма, стр. 62—64. Напротив, если расстроен слуховой анализ, но работоспособен зрительный, то больной легко пишет слова, которые для него стали целостными, нерасчлененными иероглифами; он, например, без труда подписывает свою фамилию. Не затрудняет его и чтение зрительно привычных слов: СССР, Москва… Но стоит дать менее привычное слово, как больной не может его написать без зрительного образца или прочесть. (Больному показывают слово треск и просят читать. Его реакция: «Нет, не знаю… звуков нет»…) См. А. Р. Лурия. Травматическая афазия. М., 1947, стр. 256.

Звук, обозначенный здесь буквой ǝ,— это [ы], склонное к [а] (или [а], склонное к [ы]). У нас в алфавите нет буквы для этого звука; в транскрипции его знак — [ǝ]; вы ведь помните об этом…

Р. Ф. Брандт. О лжепаучности нашего правописания. (Публичная лекция). «Филологические записки», 1901, № 1, стр. 9.

Xуа Ган. История революционной войны тайпинского государства. М., 1952, стр. 137 и след. Текст мною сокращен, устранены некоторые детали рассказа.

Заметьте: во всех словесных парах во французских словах гласные [э] — [ӭ] обозначаются разными графическими средствами.

«Грамматика русского языка» под редакцией Л. В. Щербы.

Письмо опубликовано в книге: Г. П. Фирсов. Изучение фонетики в пятом классе. М., 1957, стр. 48.

Там же, стр. 46—47.

«Молодая гвардия», 1956, № 3, стр. 215.

Напомню, в каком смысле я всюду употребляю термин традиционность. Традиционные написания — это не значит старинные написания. Они традиционны потому, что не находят оправдания в современном языке. В этом смысле местоимение та пишется нетрадиционно (хотя так же писалось восемь-девять веков назад): оно оправдано современным произношением слова та. Напротив, написание мiръ всегда было традиционным, с самого своего появления.

Приложение к «Тверской газете» (22 апреля 1912, № 37). «Доклад обществу для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности». (В некоторых случаях сохраняю орфографию подлинника.)

Архив АН СССР, ф. 90, оп. 2, ед. хр. 11; лл. 12 об — 14. Орфографию, очень своеобразную, не передаю.

Только в одном корне: цвет, да и то не у всех говорящих по-русски.

А если надо знать прошлые связи этих слов, чтобы правильно их писать, то, выходит, эти орфограммы традиционны. Они не обоснованы современными связями слов.

Сравните написания: нёс — несу, мёл — мету, вёдра — нет ведра. Под ударением — ё, без ударения — е. А после согласных, непарных по твердости — мягкости, надо, конечно, писать не ё, а о (по тем же причинам, по каким надо писать и, а не ы.)

По наблюдениям специалистов, корректоры значительно чаще пропускают опечатки в длинных словах, чем в коротких. Верная примета того, что длинное, многобуквенное читается хуже, труднее, чем короткое.

Можно доказать, что такое написание будет строго фонемным (а современное написание — не фонемно), но в популярной книжке это сделать трудно.

Проверьте себя, писать надо так: вдребезги, вдогонку, в охапку, в обрез, по двое, в одиночку, навынос, поодиночке, в упор, на славу, на рысях, на весу, до зарезу, без умолку, в обтяжку, навыпуск, под спуд, без просыпу, без удержу, без умолку, до упаду, наотрез, кряду, навырез, насмерть, вразбивку.

Так иногда рифмовал Маяковский:

Было: социализм — восторженное слово!

С флагом, с песней становились слева,

И сама на головы спускалась слава.

Например, в стихе у В. Хлебникова:

Он сделался скоро темней и смуглей,

Он сделался черен, как пепел.

Три дня он лежал па цветах из углей.

Три дня он из клюва колибрина не пил

См.: А. А. Реформатский. Техническая редакция книги. М., 1933, стр. 114, и след. Читатель, может быть, наметит, что в понятиях «избыточной» и «достаточной» защиты были предвосхищены некоторые положения теории информации.

А. А. Реформатский. Упорядочение русского правописания (статья третья). «Русский язык в школе», 1938, № 1, стр. 95.