Лексикология русского языка - Кузнецова Э. В. 1989

Системно-семасиологическая характеристика словарного состава русского языка
ОТДЕЛЬНЫЕ ТИПЫ СЛОВЕСНЫХ ОППОЗИЦИЙ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ В ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА

§ 1. Омонимы как формальные оппозиции тождества § 2. Типы омонимов в зависимости от факторов, определяющих их возникновение. § 3. Абсолютные синонимы как семантические оппозиции тождества § 4. Однокоренные синонимы и варианты слов. § 5. Антонимы как оппозиции эквиполентного типа. § 6. Паронимы. § 7. Типы словесных оппозиций привативного типа. § 8. Функциональная характеристика словесных оппозиций.

Прежде всего рассмотрим такие словесные оппозиции, в которых представлены отношения тождества. Поскольку не может быть разных слов, полностью тождественных как по форме, так и по значению, такие оппозиции представлены парами слов, тождественных либо только по форме (омонимы), либо только по значению (синонимы), при обязательном, полном или частичном различии этих слов в противоположном плане.

§ 1. Омонимы — это оппозиции слов, тождественных по форме, но абсолютно различных по значению, например, балка¹ — 'деревянный или железный брус, укрепленный концами и служащий поддержкой настила' и балка² — ‘ложбина, образованная водами, длинный овраг с заросшими краями'; топить — 'заставлять тонуть' и топить² — 'поддерживать огонь в печи'; худой' — 'тощий, неупитанный' и худой² — ‘рваныйдырявый'.

Омонимия может быть полной, если слова совпадают во всех своих формах, например, ключ' ('родник') — ключа, ключу, ключом, ключей и т. д. и ключ²(‘отмычка’) — ключа, ключу, ключом, ключей и т. д. Это и является собственно лексической омонимией. Ей противопоставлены явления частичной омонимии слов, формально совпадающих в одной или нескольких формах при различии других форм. Например, глагол знать и существительное знать, совпадающие в своих основных словарных формах, различаются во всех остальных, ср.: знать, знаю, знал, зная и т. д. и знать, знати, знатью. Глагол брести и существительное бред совпадают только в одной из своих форм (ср.: я бреду и я был в бреду), так же как глагол беречь и существительное берег (ср.: я берегу эту вещь и я стою на берегу). Такого рода частичная омонимия возможна и для слов одной части речи, например, глаголы накупать' ('покупать много') и накупать² ('хорошо выкупать'), совпадая в неопределенной форме, различаются в других личных и видовых формах, ср.: накупать' — накуплю, накупил и накупать² — накупаю, накупал. Ср. также лететь и лечить, совпадающие в форме лечу.

Круг таких явлений достаточно широк, но они не относятся к собственно лексической омонимии и называются обычно омоформами. К ним примыкают явления омофонии, проявляющиеся в том, что совпадение происходит только в живом произношении: не отражается на письме, например, глас ('голос') и глаз ('орган зрения'); молот и молод и т. п. Существует еще явление омографии, когда внешне совпадающими оказываются буквенные изображения слов, реально различающихся ударением, например, орган и орган, засыпать и засыпать, парить и парить и под.

Лексические омонимы — это чисто формальные совпадения слов, которые не предусмотрены законами построения знаковых систем. Во многих случаях их можно трактовать как случайные явления, особенно такие, как омоформы, омофоны и омографы. Тем не менее омонимы достаточно широко представлены в словарном составе русского языка, и формирование их обусловлено определенными факторами, которые могут быть положены в основу типологии омонимов. В зависимости от них разграничиваются четыре основных типа омонимов, которые мы охарактеризуем ниже.

§ 2. I. Особый тип образуют омонимы, возникающие в связи с действием факторов внеязыкового, социолингвистического характера, а именно в результате случайного совпадения заимствованных слов. Иноязычные слова, включенные в словарный состав языка на том или ином этапе его развития, могут в ходе их усвоения совпасть по своей форме с исконно русскими словами, например, брак¹ — 'негодная продукция' от нем. Brack и русское брак² — ‘супружество’; горн¹ — 'духовой инструмент' от нем. Horn и русское горн² — 'кузнечная печь', бор¹ — 'химический элемент' от лат. borax, бор² — 'инструмент' от нем Bhor и русское бор³ — 'сосновый лес'.

Иногда омонимами оказываются слова, заимствованные из разных языков, например, кран¹ — 'запор для воды' от голл craan и кран² — 'подъемный механизм' от нем. Кran. См. также три омонимичных слова бар (MAC, /, 60), заимствованных из английского, греческого, французского языков. Есть и такие случаи, когда омонимичные слова пришли к нам из одного языка, в котором они могут быть семантически связанными или не связанными, но для русского языка это слова, абсолютно не сходные по значению, омонимы. Например, карьер¹ — 'быстрый бег лошади' и карьер² — 'открытые разработки полезных ископаемых' от соответствующих французских омонимов carrtere².

II. Другой тип омонимов связан с факторами языковыми, но не лексическими, а фонетическими. Это омонимы, формальное совпадение которых обусловлено звуковыми изменениями, нашедшими свое отражение в звуковой оболочке слов. Классический пример такой омонимии лук¹ — 'вид оружия' и лук¹ — 'растение'. В корне первого слова гласный был когда-то представлен особым носовым звуком заднего ряда, юсом большим, который впоследствии исчез из вокалической системы русского языка, заменившись звуком [у]. Это и привело к совпадению звуковых оболочек слов, ранее различавшихся по этому гласному

Звуковые закономерности, в частности живые позиционные чередования звуков, действующие в современном русском языке, и сейчас часто приводят к совпадению слов в отдельных формах. Например, [прут]¹ и [прут]² — при различии прутья и пруды; [валы]¹ и [валы]² — при различии вал и вол. Такие совпадающие в произношении формы разных слов, как уже отмечалось выше, называют омофонами, так как на письме они различаются. В принципе же это одно из проявлений омоформии, частичного совпадения форм двух слов, не дающих полной омонимии.

Результатом действия живых позиционных чередований может быть и полная омонимия, которая не отмечается в словарях, так как на письме слова различаются. Например, прибывать и пребывать совпадают в произношении в связи с тем, что приставка пре-, представленная во втором глаголе, никогда не бывает ударной и гласная фонема никогда не реализует здесь своего этимологического вида [е], а произносится в виде слабого варианта фонемы [и] — [приебыват’].

В возникновении таких произносительных омонимов и омоформ можно видеть результаты воздействия на лексическую систему закономерностей фонологического уровня. Еще большее воздействие на лексическую систему в плане порождения омонимии оказывают законы словообразования, которые обусловливают наличие в словарном составе русского языка так называемых словообразовательных омонимов.

III. Словообразовательные омонимы — это наиболее широко представленный в русском языке тип омонимии, например, перенести¹ — 'переместить' и перенести² — ‘испытать’; побег¹ — 'бегство' и побег² — 'ветка дерева'.

Словообразовательная омонимия определяется факторами языковыми, но опять-таки не собственно лексическими. Данный тип омонимов всегда представлен производными словами, основы которых состоят из внешне одинаковых морфем, но морфемы в силу собственной омонимичности или (чаще) многозначности имеют в словах разные значения. Свойства многозначности и омонимии могут быть присущи как самим производящим основам, так и формантам, присоединяемым к ним в процессе словопроизводства. В связи с этим среди словообразовательных омонимов можно выделить четыре случая.

1. Производные слова являются омонимами потому, что образованы от омонимичных основ, например, газовый¹ от газ¹ — 'ткань' и газовый² от газ² — 'вещество'; перетопить¹от топить¹ — 'поддерживать огонь' и перетопить² от топить² — превращать в жидкое состояние'.

2. Слова образованы от разных, но сходных производящих основ, различия которых нейтрализуются в результате определенных морфонологических закономерностей, ср.: критический¹ от кризис и критический² от критик; баловство¹ от баловать и баловство² от баловаться.

3. Слова могут быть образованы от одного слова, но соотнесены с его различными значениями. Например, омонимы выходить¹ — 'много обойти' и выходить² — 'заботливым уходом добиться выздоровления' образованы от глагола ходить, но от разных его значений. Выходить¹ соотнесено с основным значением производящего глагола 'перемещаться с помощью ног', выходить² — со значением 'ухаживать за кем-либо, заботиться'.

4. Омонимия производных слов может быть обусловлена многозначностью самих словообразовательных формантов. Например, слова ягодник¹ — 'собиратель ягод' и ягодник²— 'место выращивания ягод' образованы от одной основы и мотивированы ею, но по разным моделям. Соответственно суффикс -ник имеет разное

значение: в первом случае — значение 'лицо' (дворник, булочник, фокусник, десантник и др.), а во втором случае — 'место, занятое растительностью' (малинник, цветник, ельник, виноградник и др.).

Часто в производных омонимах мы наблюдаем одновременное действие многозначности производящих основ и многозначности формантов, причем первый фактор оказывается более важным, обусловливающим многозначность словообразовательных формантов. Например, глаголы переиграть¹ — 'сыграть все, многое' и переиграть² — 'победить' образованы от одного и того же глагола играть. Но первый связан со значением 'исполнять музыкальное произведение', а поскольку объектов такого исполнения может быть много, в приставке реализуется значение 'большое количество'. Второй глагол переиграть соотносится со значением 'участвовать в спортивном состязании', и поскольку состязание предполагает победу одного из участников, в этом значении производящего глагола играть содержится сема 'с целью победы'. Наличие этой семы в производящей основе определяет значение приставки пере-, которая здесь обозначает 'превзойти другого исполнителя действия'.

Достаточно часто омонимы, имеющие одинаковую формальную структуру, отличаются характером и степенью ее членимости. Значение одного из омонимов легко мотивируется связью с производящим словом, другой же с современной точки зрения является семантически не мотивированным, ср.: зажить¹ — 'начать жить' и зажить² — 'стать здоровым'; донести¹ — 'доставить' и донести² -- 'сообщить'; выглядеть — 'наблюдая, внимательно глядя, увидеть' и выглядеть² — 'иметь какой-либо вид'.

Особо следует отметить омонимию сложносокращенных слов, ср.: комбат¹ — 'командир батальона' и комбат² — 'командир батареи'; сирена¹ — 'гудок' и сирена² — 'система резервирования авиабилетов'.

IV. Омонимы, возникновение которых связано с явлением лексической многозначности, обусловлены самим устройством лексической системы языка, как бы порождаются ею в ходе развития многозначности слов, точнее, в том пункте этого развития, где происходит так называемый распад многозначности. В норме все значения многозначного слова связаны между собой общностью тех или иных семантических компонентов. Если в силу каких-либо причин одно из значений слова выходит из употребления, исчезает, другие значения, ранее связанные через него друг с другом, могут оказаться разобщенными, семантически не связанными и начинают осмысляться как разные, но омонимичные слова. Такая омонимия с учетом исторической перспективы может быть интерпретирована как результат распада многозначности слов.

В современном русском языке, например, существуют два слова лайка1 -²: 'порода собак' и 'сорт мягкой кожи'. Когда-то это пыли дни значения одного и того же слова, связанные между собой особым, промежуточным с исторической точки зрения значением ‘кожа лайки, обработанная особым способом, предназначенная для изготовления перчаток'. Сема 'лайка' связывала это значение с первым, этимологически исходным значением 'порода собак', а сема 'обработанная кожа’ — со следующим, производным от него значением 'кожа для перчаток'. В ходе развития кожевенного производства лайковую кожу стали изготовлять из шкур разных животных, и сема 'лайка' исчезла как необходимая и существенная для значения 'кожа для перчаток'. В результате производное, вторичное значение оказалось не связанным с основным значением слова, и эти значения закрепились за двумя внешне одинаковыми, омонимичными лексемами.

Так же примерно возникла омонимия глаголов: привить¹ — 'свивая, обвивая, прикрепить' и привить² — 'пересадить часть одного растения на другое; ввести в организм вакцину; заставить усвоить'. Первоначально в значении одного глагола привить совмещались значения 'прикрепить, обвивая' и 'пересадить', связанные семой 'обвивания', так как при пересадке черенки прикрепляли к стволу дерева, обвивая их чем-либо. Затем эта сема перестала осмысляться как существенно важная, в глаголе привить развился ряд других значений, в которых эта сема не могла присутствовать даже в качестве потенциальной (ср. значение 'сделать прививку'), эти значения оказались разобщенными, и — как следствие — возникла пара омонимичных глаголов.

Таковы основные типы омонимов с точки зрения факторов, обусловливающих их возникновение. Разграничение не может быть абсолютно точным и четким, так как все указанные факторы могут действовать и одновременно. Выше мы уже отмечали, что словообразовательные омонимы органически связаны с многозначностью производящих основ и формантов. Следует также иметь в виду и то, что семантическое разобщение отдельных значений слов часто сопровождается морфологическими различиями, которые могут способствовать возникновению омонимии или, напротив, снимать ее. Возьмем для примера глаголы с корневой морфемой вес-: весить — 'иметь вес', вешать¹ — 'придавать висячее положение' и вешать² — 'определять вес'. Благодаря закреплению в корнях разных вариантов согласной морфонемы веси веш- глаголы весить и вешать², близкие по смыслу, функционируют как разные слова. Но, с другой стороны, существуют два 1 -2 омонимичных глагола вешать, этимологически связанные как два значения одного и того же слова. С точки зрения современных способов взвешивания значения этих глаголов являются несопоставимыми, и глаголы воспринимаются как разные слова. Интересно, что приставочные глаголы, образованные от указанных омонимов, могут и не быть омонимичными за счет различных реализаций конечной морфонемы корня, ср.: перевесить — 'переместить' от вешать¹ и перевешать — 'взвесить все, многое' от

вешать². При этом возникает новая омонимическая пара: перевесить — 'переместить' и перевесить² — 'превзойти в весе'.

Во многих случаях решение вопроса о том, что перед нами — два самостоятельных слова или два значения одного слова, представляется затруднительным. Поэтому нас не должна удивлять разная трактовка омонимов в словарях; в частности, многое из того, что дано в специальных словарях омонимов в качестве таковых, в общих толковых словарях подается как многозначность. Так, из 188 глаголов, помещенных в «Словаре омонимов русского языка» О. С. Ахмановой, только 35 даны в качестве омонимичных в МАСе. И напротив, две пары глагольных омонимов перемешивать1 - 2, перетачивать1 -2, поданные в последнем как омонимы, отсутствуют в словаре О. С. Ахмановой.

Проблема отграничения омонимии от многозначности существенно важна только для лексикографов, которым приходится практически решать вопрос о том, как поместить слова: в виде омонимов в разных словарных статьях или в виде разных значений одного слова в рамках одной словарной статьи. Сами же носители языка не испытывают затруднений в использовании омонимов, как и многозначных слов, потому что функционирующее слово понимается однозначно благодаря контексту. Именно в контексте снимаются многозначность и омонимия. Мы однозначно понимаем значение слова перо во фразе В. Маяковского Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо, значение слова свет в словосочетаниях свет луны и страны света, нас не затрудняет понимание смысла слов в сочетаниях Миру мир! или мир во всем мире, которые состоят из омонимов, поставленных рядом.

В современной русской лексикографии имеются два словаря омонимов, вышедшие в последние годы Первый из них — «Словарь омонимов русского языка», составленный О С. Ахмановой (М , 1974, 3-е изд — 1986) Этот словарь интересен тем, что в нем не только даны, но и расклассифицированы омонимы и частично омоформы (если слова совпадают в основных формах) Каждая пара омонимов соотнесена с помощью специальных индексов с одним из семи типов омонимов, подробно описанных в предисловии к словарю Например, омонимы бумажник¹ — 'работник бумажной промышленности' и бумажник² — 'вместилище документов и денег' отнесены к типу омонимов, совпадение которых обусловлено омонимией аффиксов, суффикса -ник в данном случае; бунт' — 'мятеж' и бунт² — 'связка' — к типу омонимов, возникших в процессе усвоения заимствованных слов [бунт² — 'связка' от нем Bund], бык' — 'домашнее животное' и бык² — 'опора моста' — к типу омонимов, возникших на базе многозначности.

Второй опыт словаря омонимов — «Словарь омонимов русского языка», составленный Н. П. Колесниковым (Тбилиси, 1976, 2-е изд — 1978). Состав омонимов в этом словаре значительно расширен за счет включения в него всех возможных омоформ. Типологическая характеристика омонимов в словаре не дается.

§ 3. Перейдем к рассмотрению семантических оппозиций тождества, которые представлены такими явлениями, как абсолютные синонимы и варианты слов.

Абсолютные синонимы — это слова, тождественные по своим основным значениям, что проявляется в совпадении толкований этих значений в словарях, а также в том, что такие слова часто используются в словарях как взаимные определители друг друга. Например, бросать — 'взмахом заставлять лететь, падать что-л., находящееся в руке (в руках)' (MAC, /, 117) и кидать — 'взмахом заставлять лететь, падать что-л., находящееся в руке (в руках); бросать' (MAC, 2, 47); красть — 'присваивать чужое; воровать, похищать' (MAC, 2, 123) и воровать — 'похищать принадлежащее другим; красть' (MAC, /, 212). См. также глядеть — смотреть, спешить — торопиться, подлинник — оригинал, везде — всюду. Такие синонимы можно назвать также номинативными, так как они совпадают в своих основных (или единственных) значениях, составляющих содержание слов-ономатем, слов-названий, соотнесенных прежде всего с внеязыковым денотатом слов. Указанная особенность абсолютных синонимов подчеркивается также в таких применяемых к ним терминах, как «внеконтекстные», «парадигматические», «системные» синонимы.

Абсолютная синонимия — это лишь одно из многих проявлений синонимии в широком смысле слова. Проблема синонимов является едва ли не самой древней лексикологической проблемой. В изучении слов, близких по смыслу (а именно такое определение синонимии можно считать традиционным), накопилось много различных концепций, которые отличаются друг от друга прежде всего определением синонимии, объемом тех явлений, которые включаются (или не включаются) в сферу синонимии. В рамках рассмотрения парадигматических отношений в лексике в поле нашего зрения попадает только абсолютная синонимия, которую можно также назвать ономатемной. Мы рассматриваем слова в качестве носителей основного, к тому же «усредненного» значения, отвлеченного от тех смыслов, которые может иметь слово в разных случаях его употребления.

Слова, не тождественные, а только близкие по значению, называемые идеографическими синонимами или квазисинонимами (по терминологии Ю. Д. Апресяна), не образуют семантических оппозиций тождества, так как в значениях таких слов всегда имеются компоненты, специфические только для одного из них. Например, прилагательные высокий и рослый, будучи сходными по компонентам 'большой' и 'вертикальное измерение', отличаются тем, что в слове рослый имеются семы 'человек' и 'рост'. Они образуют привативную семантическую оппозицию, так же как глаголы закрыть и укрыть, существительные жалость и сострадание, наречия близко и рядом.

В других случаях слова, близкие по смыслу, связаны отношениями семантической эквиполентности, например, топить — 'переводить в жидкое состояние путем небольшого нагревания' и плавить — 'переводить в жидкое состояние путем сильного нагревания'.

Наличие в лексической системе языка двух слов с одинаковым содержанием создает в ней известную избыточность средств, которая частично снимается при функционировании этих слов в речи. В конкретных предложениях в зависимости от конкретной сочетаемости в синонимах могут актуализироваться потенциальные семантические признаки, которые обычно не отражаются в словарных толкованиях. В таких случаях синонимы теряют свойство взаимозаменяемости. Кроме того, в абсолютных синонимах «прослеживаются дополнительные оттенки, связанные с происхождением слов и их словообразовательными связями» имеют место грамматические различия.

Поясним эти различия на примере глаголов вынуть и извлечь, которые имеют одинаковые основные значения 'достать объект, находящийся внутри чего-либо'. Эти глаголы могут заменять друг друга в большинстве фраз: Мину извлекли [вынули] из ствола — причиной осечки оказалась... (К. Симонов); Вынул [извлек] из кармана очки, надел их на кончик носа (В. Липатов). Ограничения взаимозаменяемости наблюдаются в следующем случае: глагол извлечь «сопротивляется» замене глаголом вынуть тогда, когда объектом действия является лицо: Мы извлекли Ваську, как стручок гороха, из общей кучи (В. Смирнов). В целом сочетаемость глагола извлечь оказывается более широкой, чем у глагола вынуть, а значение в связи с этим более обобщенным. С другой стороны, замена глагола вынуть глаголом извлечь затруднительна тогда, когда в контексте отсутствует позиция места-источника, из которого извлекается объект. Глагол вынуть очень часто употребляется без соответствующего дополнения (из чего), в то время как глагол извлечь предполагает его обязательность в контексте. Кроме того, глагол извлечь, старославянский по своему происхождению, несколько архаичен и употребляется преимущественно в текстах официально-деловых, например, Канал атомного реактора извлекают из активной зоны и переносят в хранилище (М. Колесников); либо используется для передачи легкой иронии: Решительно вскрыл конверт, извлек совсем маленькую бумагу и читал ее долго-долго (М. Алексеев). Это свидетельствует о том, что глагол извлечь обладает определенной стилистической маркированностью, что также отличает его от глагола вынуть.

§ 4. Абсолютные, номинативные синонимы могут быть представлены не только в чисто семантических оппозициях, но и в оппозициях формально-семантического типа, тогда семантическое тождество слов сопровождается их частичным морфемным сходством. Чаще всего это однокоренные синонимы типа лебединый — лебяжий, хвастать — хвастаться, скопить — накопить, явиться — появиться, редис — редиска, мотоцикл — мотоциклет. В семантическом плане такие слова представляют собой оппозицию тождества¹, а в формальном их соотношение может иметь характер оппозиций иного рода. Например, слова отварить — сварить, влезть — залезть, читальня — читалка, обогнать — перегнать представляют собой формально оппозиции эквиполентного типа, а слова стучать — стучаться, табурет — табуретка, чистить — очищать — оппозиции привативного типа.

¹ Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение М.; Л., 1965. С. 74.

Достаточно регулярными являются и такие синонимы, в которых формальное сходство проявляется в идентичности приставок, например, поднять — подобрать, разместить — расположить, заглядеться — засмотреться. Формально такие пары слов являются эквиполентными оппозициями.

Пределом формально-семантических оппозиций являются фонетические и морфологические варианты слов. Они представляют чисто формальные модификации слова, выражающие одно и то же лексическое значение, например, галоши — калоши, эдак — этак, прикорнуть — прикурнуть, чтобы — чтоб, полдень — полудень (фонетические варианты) или искренний — искренний, рельс — рельса, зайчишко — зайчишка, занавес — занавесь, запасный — запасной (морфологические вариашы), различия которых проявляются в окончаниях. По мнению Р. П. Рогожниковой, «варианты слов не представляют собой различных слов, они не имеют семантических различий, полностью совпадают в значении» [5, 13]. Однако в словарях многие из них даются в разных словарных статьях, так как обладают стилистическими различиями, ср.: песнь (трад. - поэт.) — 'то же, что песня’ (MAC, 3, 113), востроглазый (разг.) — 'то же, что остроглазый’ (MAC, 1, 218).

Существование абсолютных синонимов (как и вариантов слов) противоречит принципам построения знаковых систем, тем не менее такие номинативные эквиваленты имеются во всех языках/ в том числе и в русском. Их наличие в языке определяется факторами внешнего и внутреннего порядка. К внешним факторам можно отнести заимствование слов, в результате которого в русском языке существуют такие абсолютные синонимы, как аэроплан — самолет, лингвистика — языкознание, акцент — ударение, осьминог — спрут.

К внутренним факторам можно отнести, во-первых, возможную синонимию словообразовательных формантов, которая может порождать отмеченные выше однокоренные синонимы (скопить — накопить), а также наличие корневых синонимов, от которых могут быть образованы одним и тем же способом тождественные по значению производные слова (заглядеться — засмотреться). Во-вторых, состав абсолютных синонимов пополняется за счет внутриязыковых ресурсов в связи с изменением значений слов в процессе развития многозначности. Глагол найти, первоначально обозначавший действие перемещения, стал синонимом глагола отыскать, глагол захватить — синонимом глагола овладеть.

Длительное и вполне равноправное существование абсолютных синонимов не является типичным для языка. Как правило, такая синонимия постепенно преодолевается тем или иным способом.

Первый способ преодоления абсолютной синонимии — это постепенное ограничение употребительности одного из синонимов, заканчивающееся полным выходом его из лексической системы языка. Такова судьба многих русских и старославянских слов, существовавших на определенном этапе развития русского литературного языка в виде синонимических пар: владеть — володеть, берег — брег, город — град, ворог — враг и т. п. В современном русском языке остался только один из членов этих пар— владеть, берег, город, враг. Одним из проявлений процесса преодоления синонимии часто бывает стилистическое ограничение употребления одного из синонимов, своеобразное стилистическое размежевание их, например, болеть — хворать (разг.), замерзнуть — застыть (разг.), волчица — волчиха (прост.).

Второй способ преодоления абсолютной синонимии — это семантическое размежевание синонимов. Оно связано с тем, что у синонимичных слов развиваются различные, специфические для каждого из них вторичные значения. Если какое-либо из вторичных значений получает широкое употребление, поддерживается производными словами, оно может стать основным. Тем самым ситуация абсолютной синонимии будет преодолена, потому что она может быть связана только с основными значениями слов. Примером этого могут быть глаголы догнать и достичь, которые' раньше были абсолютно синонимичными. Но в дальнейшем в глаголе достичь развивается и укрепляется в качестве основного значение 'добиться' (ср. достижение), при этом прежнее основное значение этого глагола 'догнать' отходит на задний план и вообще становится неупотребительным в рамках литературного языка. Вследствие этого указанные глаголы перестают быть синонимами,

Такова же может быть судьба глаголов отобрать и отнять.' В первом из них активно проявляется вторичное значение ‘выбрать с определенной целью', оно становится более употребительным и, подкрепляемое существительным отбор, может стать основным значением глагола отобрать, что естественно повлечет за, собой разрушение абсолютной синонимии этих глаголов.

И наконец, в качестве третьего способа устранения абсолютной синонимии возможно объединение абсолютных синонимов в одну лексическую единицу, обладающую супплетивными формами, в которых представлены основы разных слов, бывших до этого синонимами, например, человек — люди, ребенок — дети, ловить — поймать, взять — брать, говорить — сказать и т. п.

В русской лексикографии существуют давние традиции составления особых синонимических словарей Круг их за последние годы пополнился очень интересным, полным и убедительным двухтомным «Словарем синонимов русского языка» под ред А. П. Евгеньевой (Л, 1970 — 1971) и его сокращенным вариантом — однотомным «Словарем синонимов» (Л, 1975) Большим достоинством этих словарей является их теоретическая основательность, при их составлении учтены положительные результаты многочисленных исследований русских синонимов, в которых приняли участие русисты-лексикологи

§ 5. Обратимся к эквиполетным оппозициям слов. Одним из наиболее известных видов эквиполетных семантических оппозиций слов являются антонимв1 — слова, значения которых осмысляются как противоположные, например, болезнь — здоровье, прошлое — будущее, быстро — медленно, брать — давать. Семантические антонимы связаны между собой отношениями «пересечения»: объединены общими семами и противопоставлены особыми, специфическими. Общие семы антонимов имеют достаточно абстрактный характер, например, значение 'физическое состояние организма' в паре болезнь — здоровье, 'время' в паре прошлое — будущее, 'скорость' в паре быстро — медленно. Особенностью специфических сем является их противоположность, ср.: 'плохое' и 'хорошее' состояние здоровья в паре болезнь — здоровье, 'большая' и 'малая' скорости в паре быстро — медленно, 'большая' и 'малая' масса в паре тяжелый — легкий, 'большая' и 'малая' цена в паре дорогой — дешевый, 'предшествующее' и 'последующее' время в паре прошлое — будущее и т. д.

В формальном плане антонимы могут быть полностью несходными, в этом случае их оппозиции являются чисто семантическими, например, дорогой — дешевый, ночь — день, редкий — частый. Но во многих случаях антонимы сходны друг с другом и в формальном отношении, чаще всего по корневой морфеме, например, вкусный — невкусный, восход — заход, вбегать — выбегать. При этом формальные оппозиции антонимичных слов могут быть как эквиполентными (долгосрочный — краткосрочный, закрыть —открыть), так и привативными (идейный — безыдейный, известный — неизвестный, демократический — антидемократический). Последний вид оформления антонимов особенно характерен для прилагательных.

Особый тип эквиполентных оппозиций представляют так называемые конверсивы. «Конверсивные отношения характеризуют прежде всего глагольную лексику» [1, 264]. Примерами их могут быть глаголы типа покупать — продавать, выигрывать — проигрывать, выдать — получить или семантически близкие к ним существительные типа победа — поражение, купля — продажа, выигрыш — проигрыш и под. Сущность конверсивных отношений трудно осмыслить вне предложений, в которых соответствующие глаголы выступают в качестве предикатов. Ср.: Брат владеет домом — Брату принадлежит дом — во фразах отражена ситуация владения, в которой участвуют лицо-владелец и объект владения. Но связь лица и объекта передается с помощью разных глаголов, хотя денотативное содержание фраз одинаково. В первом случае глагол обозначает «владение» как признак лица- владельца, во втором — те же самые отношения переданы предикатом принадлежать уже как признак объекта (принадлежать кому-то).

Конверсивы рассматриваются то как один из видов антонимии [4, 201 и след.], то как особый тип семантических словесных оппозиций [1, 256 — 283].

Современная русская лексикография располагает несколькими специальными словарями антонимов (Введенская Л. А. Словарь антонимов русского языка Ростов н/Д, 1971, 2-е изд — 1982, Колесников Н. П. Словарь антонимов русского языка/Под ред Н. М. Шанского Тбилиси, 1972, Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка/Под ред Л. А. Новикова М, 1978, 3-е изд — 1985), большой список антонимов содержится в монографии Л. А. Новикова [4, 268 — 288]

§ 6. Еще одним видом эквиполентных словесных оппозиций, привлекающим к себе внимание исследователей, являются п ар он и м ы. Эти оппозиции всегда бывают формально-семантическими и объединяют в себе однокоренные слова с частично сходными значениями, например, побелить — побелеть, сытый — сытный, соседний — соседский, поменять — обменять, представить — предоставить. В формальном плане сходство паронимов представлено единой корневой морфемой, а различие — аффиксальными морфемами. В своем значении паронимы обычно содержат какие-то общие семы, соотнесенные с корневой морфемой, ср.: сытый — 'насытившийся' и сытный — 'способный насытить', белить — 'делать белым' и белеть — 'быть, становиться белым', соседний — 'находящийся по соседству' и соседский — 'принадлежащий тем, кто живет по соседству'.

От паронимии следует отличать явление парономазии, которое проявляется в максимальном, но случайном с семантической точки зрения сходстве фонетических оболочек слова, например, пытать и питать, родник и рудник, звание и знание и под.

Исследование паронимов актуально прежде всего в аспекте культуры речи Дело в том, что их формально-семантическая близость порождает речевые ошибки. Так, в речи можно встретить ошибочное употребление представить — 'показать, предъявить' вместо глагола предоставить — 'дать возможность', например, «Разрешите представить слово...» или «Они были представлены самим себе». Другой пример — употребление прилагательного закоренелый — 'неисправимый' в значении и вместо слова коренной — 'исконный': «Я — закоренелая москвичка».

В связи с этим возникает настоятельная потребность в нормативных словарях паронимов, и опыты таких словарей у нас имеются (Колесников Н. П. Словарь паронимов русского языка Тбилиси, 1971, Вишнякова О В Словарь паронимов русского языка М, 1984, и др).

§ 7. Словесные оппозиции привативного типа, или гипонимические оппозиции, представляют собой очень важный для структуры лексической системы тип межсловных связей. В них находят свое выражение отношения рода и вида, представленные соответственно основным и маркированным членами таких оппозиций, ср.: рабочий — металлург, двигаться — лететь, цветной — синий. Каждое слово может входить в такие оппозиции как в качестве основного, так и в качестве маркированного, уточняющего члена. Например, глагол достать является маркированным членом, выражающим более частное понятие в оппозиции взять — достать, но в оппозиции достать — вынуть тот же глагол является основным членом, выражающим более общее понятие, уточняющееся с помощью глагола вынуть, выполняющего в этой оппозиции роль маркированного члена. Существительное дети является маркированным членом в оппозиции родственники — дети и основным в оппозиции дети — сыновья. Каждое слово с помощью привативных оппозиций уточняется как бы в двух направлениях: за счет соотнесенности с более общим словом и за счет соотнесенности с менее общим, конкретизирующим его словом. В этом отражаются закономерности человеческого мышления, в котором тенденция к обобщению органически сочетается с тенденцией к конкретизации мысли. Межсловные связи, реализующиеся в привативных семантических оппозициях, придают иерархический характер как отдельным группам слов, так и лексической системе в целом.

Формально-семантические оппозиции привативного типа представлены в парах слов, связанных отношениями производности, например, куст — кустарник, куст — кустистый, куст — куститься; кусать — кусачки, кусать — кусаться; куча — кучный, куча — кучевой, кучный — кучно и т. п. В рамках таких пар слова со стороны формальной всегда представляют собой привативную оппозицию: основа производящего слова повторяется в производном, где она дополняется, маркируется тем или иным аффиксом, ср.: куст —куст-ист-ый, бежать —до-беж-ать.

В большинстве случаев производное слово и в семантическом плане является маркированным, более содержательным по сравнению с производящим. В нем помимо тех семантических компонентов, которые манифестируются производящей основой и определяют семантическое сходство слов, связанных отношениями производности, как правило, есть и такие компоненты, которые специфичны для производного слова и отличают его от производящего, ср.: куст — 'древовидное растение, разветвляющееся от самого основания' и кустарник — 'заросли кустов' или кустистый — 'растущий кустом'. В таких случаях можно говорить о полной привативной оппозиции формально-семантического типа.

Но в силу тенденции к идиоматичности лексического значения слов в ряде случаев производные слова, оставаясь привативно связанными с производящими по своей форме, в семантическом плане изменяют характер своей соотносительности с производящими. В частности, при затемнении внутренней формы пары слов, этимологически связанных отношениями производности, превращаются в более или менее формальные оппозиции, например, жить — жир, дать — дарование, лицо — личинка, рука — поручиться и т. п.

Особое место среди привативных оппозиций занимают слова, связанные отношениями стилистической синонимии. Такие оппозиции связывают нейтральные слова с их коннотативными дублерами, например, лицо — рожа, лекарство — снадобье, обманывать — врать, ложь — враки, лечить — врачевать, обычный — всегдашний и т. п. Вторые элементы в этих парах совпадают по понятийному значению с первыми, но отличаются от них наличием коннотативных компонентов, которые и создают их маркированность. Подробнее эти оппозиции будут рассмотрены в гл. XI.

Таковы наиболее известные типы словесных оппозиций. Следует отметить, что между разными типами этих оппозиций существуют зоны взаимодействия, что обусловливает известные трудности в их трактовке, исключая возможность однозначного их осмысления. Так, по-разному трактуются такие, например, оппозиции, как птичий — птичный, бычий — бычиный, в которых как бы пересекаются признаки паронимов, однокоренных синонимов и вариантов слов. Варианты слов нередко могут иметь статус стилистических синонимов (ср.: острый — вострый, шкаф — шкап). Существуют глубинные связи между такими явлениями, как антонимы и синонимы, подробно рассмотренные в работах В. А. Ивановой [3] и А. А. Брагиной [2].

§ 8. Охарактеризованные выше словесные оппозиции имеют различную значимость прежде всего в структуре лексической системы. Одни из них, такие, как привативные, эквиполентные (в частности, антонимические), выполняют системообразующие функции. В них отражаются связи и отношения самой реальной действительности, преломленные в языковом сознании в соответствии с общими законами человеческого мышления. В антонимических оппозициях находят свое выражение явления противоположности вещей и понятий (день — ночь), в привативных семантических оппозициях — родо-видовые отношения (месяц — январь) и отношения части —целого (сутки —ночь), в эквиполентных — явления соподчиненности понятий (январь — март и другие названия месяцев).

Другие, такие, как омонимы, паронимы, варианты слов с точки зрения системы языка как знаковой системы не являются системообразующими. Они представляют собой побочный продукт развития языковой системы, противоречащий основным принципам ее организации, в частности идеальному закону однозначности знаков. Тем не менее они существуют во многих языках, в том числе и в русском, и могут даже находить свое специфическое применение в речи. Так, омонимы в речи могут быть использованы как средства создания каламбура, ср.: У меня сегодня весь день в голове стреляет. — Сами виноваты, зачем завели в ней так много

дичи. Каламбур построен на обыгрывании омонимов дичь' — 'дикие птицы и звери, мясо которых добывается на охоте' и дичь² — 'вздор — чепуха' на фоне многозначного глагола стрелять.

В качестве средств острословия (языковой игры) могут использоваться паронимы и парономазы, ср.: Не надо благородных поз, Сергей Петрович. Между позой и позицией нет ничего общего. А нам нужна позиция (Г. Бокарев); Победителей не судят, — Судят. И даже садят (Г. Бокарев).

Что касается абсолютных синонимов, то их значимость для лексической системы как системы номинативных единиц, предназначенных для разного обозначения разных понятий, тоже представляется незначительной. Но определить такую синонимию как явление случайное, малопродуктивное, попросту избыточное было бы неправильно. Всякая синонимия — это источник богатства. Абсолютная синонимия может породить стилистическую синонимию, а этот вид синонимии является особенно ярким проявлением богатства языка. Она дает возможность дифференцировать близкие понятия в ходе семантического размежевания. И наконец, главная функция любой синонимии — это обогащение средств речевой деятельности, обеспечение возможности выбора таких средств, которые наиболее функционально целесообразны в том или ином случае. Конечно, этот запас создается не только и не столько за счет абсолютной синонимии (синонимии в узком смысле слова), сколько за счет возможностей смыслового варьирования слов в речи, за счет синонимии в широком смысле слова, которая будет подробно рассмотрена в гл. VIII.

Рекомендуемая литература

1. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

2. Брагина А. А. Синонимы в литературном языке. М., 1986.

3. Иванова В. А. Антонимия в системе языка. Кишинев, 1982.

4. Новиков Л. А. Антонимия в русском языке. М., 1973.

5. Рогожникова Р. П. Варианты слов в русском языке. М., 1966.

6. Ахманова О. С. Словарь омонимов русского языка. 3-е изд. М., 1986.

7. Введенская Л. А. Словарь антонимов русского языка. 2-е изд. Ростов н/Д, 1982.

8. Вишнякова О. В. Словарь паронимов русского языка. М., 1984.

9. Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка/Под ред. Л. А. Новикова. 3-е изд. М., 1985.

10. Словарь синонимов русского языка/Под ред. А. П. Евгеньевой: В 2 т. Л., 1970 — 1971.

11. Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка: Словарь-справочник/Сост. Ю. А. Бельчиков, М. С. Панюшева. М., 1968.