Лексикология русского языка - Кузнецова Э. В. 1989

Русская фразеология
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

§ 1. Природа фразеологизмов и их существенные признаки § 2. Факторы, определяющие существование фразеологизмов как особых единиц словарного состава § 3. Типы фразеологических единиц § 4. Стилистическая характеристика фразеологизмов

§ 1. Единицы лексической системы могут быть представлены не только словами, но и особого типа устойчивыми словосочетаниями, которые принято называть фразеологическими оборотами, или фразеологизмами. Природа фразеологизмов двойственна, противоречива. И главное противоречие заключается в том, что, будучи единицами лексической системы, по своей внешней форме они подобны словосочетаниям — единицам промежуточного типа, связывающим лексический уровень языковой системы с синтаксическим. Все единицы промежуточного типа (к ним относятся также слоги и основы слов) представляют собой единства, состоящие из целого числа единиц нижележащего уровня и функционирующие в составе единиц вышележащего уровня аналогично единицам, из которых они состоят. Любое словосочетание, таким образом, заключает в себе противоречие между формой и функцией: по форме оно подобно синтаксическим единицам, состоящим из слов и выполняющим коммуникативные функции, а по функциям — аналогично слову, ибо выполняет номинативную функцию. Но, совпадая со словом по функциональному признаку, свободное сочетание лишено таких свойств слова, как цельнооформленность и идиоматичность. Значение свободного словосочетания выражает сложное, расчлененное понятие, вернее два (или более) понятия, связанные определенными отношениями, например: улицы города (часть по отношению к целому), идти домой (действие перемещения в его отношении к конечному пункту), зеленая трава (признак в его отношении к предмету)' и т. п. Количество слов, образующих словосочетание, аналогично количеству представленных в нем понятий, а главное — общий смысл словосочетания складывается из суммы значений слов.

В отличие от свободных словосочетаний значение фразеологизма идиоматично, и в этом фразеологизм сближается со словом, семантическая природа которого в принципе идиоматична. Таким образом, фразеологизм имеет уже два признака, общих со словом: номинативную функцию и идиоматичность. Отличается он от слова только отсутствием цельнооформленности. Возьмем для сравнения слово трус, свободное словосочетание заячья нора и фразеологизм заячья душа и пронаблюдаем в них соотношение структуры плана выражения (ПВ) и плана содержания (ПС)

Именно то, что фразеологические сочетания, несмотря на формальную двукомпонентность (двулексемность), представляют одну семантическую единицу (семему), делает их подобными слову, отрывает от сферы словочетаний и дает основание рассматривать в качестве особых единиц лексической системы.

Фразеология как особый раздел лексикологии (или шире — языкознания) начала свое развитие сравнительно недавно. Хотя интерес к фразеологическим единицам в русском языкознании проявлялся достаточно сильно всегда, в частности в практике лексикографии, теоретическая разработка проблем фразеологии относится целиком к советскому периоду развития русистики. В становлении фразеологии как особого самостоятельного раздела науки о русском языке большую роль сыграли основополагающие работы В. В. Виноградова [2] и Б. А. Ларина [5]. В последующее время конкретному исследованию вопросов русской фразеологии посвятили свои работы Н. Н. Амосова, В. Л. Архангельский, А М. Бабкин, Ю. А. Гвоздарев, В. П. Жуков, М. М. Копыленко, В. М. Мокиенко, А. И. Молотков, А. М. Мордвилко, Л. И. Ройзензон, Н. М. Шанский и др. В результате исследований был определен круг теоретических вопросов фразеологии, разработаны многие общие положения, выявлены наиболее сложные вопросы, на решение которых направлены в настоящее время усилия советских фразеологов. О достаточно высоком уровне разработки фразеологии свидетельствует, по нашему мнению, тот факт, что явления фразеологии заняли свое место в стабильных школьных программах и учебниках русского языка.

§ 2. Основным теоретическим вопросом фразеологии является определение ее предмета. Что же изучает фразеология? Какими признаками должны обладать словосочетания, включаемые в сферу лексикологии в качестве особого типа лексических единиц? Самыми общими признаками таких единиц являются: устойчивость и цельность, нерасчлененность значения.

Первый из этих признаков — устойчивость — можно интерпретировать в качестве формального признака фразеологизмов. Он проявляется в том, что какие-то слова характеризуются постоянным контекстом, обладают свойством постоянной совместной встречаемости в тексте, ср.: кромешная тьма, бить баклуши, белый налив, за тридевять земель, трескучий мороз (выделенные слова представляют собой постоянный контекст, который создает устойчивость сочетаний). Но этого признака недостаточно. Нам уже известно, что совместная встречаемость возможна и в свободных словосочетаниях, например, слово глаза в контексте глагола щурить, собака в контексте глагола лаять. Здесь, в частности, мы имеем дело с глаголами, в семантике которых имеется сема специфического объекта ('глаза') или специфического субъекта ('собака'). Такие семы достаточно жестко задают лексическую сочетаемость глаголов, придают соответствующим словосочетаниям качество устойчивости, однако фразеологизации здесь нет, ибо значения таких словосочетаний можно осмыслить именно как сумму семем, представленных соответствующими лексемами.

Гораздо важнее, по-видимому, другой признак фразеологизмов, имеющий содержательный характер. Это признак цельности, нерасчлененности значения, который проявляется в том, что значение фразеологического сочетания не выводится из значений составляющих его слов, не является суммой этих значений. Значение фразеологического оборота в большей или меньшей степени может быть осознано как связанное со значениями компонентов — слов, но связь имеет сложный, иногда уникальный характер, вплоть до полного отсутствия таковой. Структура этого значения аналогична структуре значения одного слова, недаром в большинстве случаев фразеологические обороты являются функциональными эквивалентами отдельных слов, ср.: детский сад — детсад, одержать победу — победить, бить баклуши — бездельничать и т. д. Признак идиоматичности значения более всего сближает фразеологические сочетания со словами, предопределяя их функциональное сходство, которое, в частности, проявляется в том, что в составе предложения они ведут себя как единый член предложения, формально представляющий собой неразрывное словосочетание. Ср.: Он испытывал сомнения в том, что... (сказуемое со значением 'сомневаться'); Дом отдыха был расположен в сосновом лесу (подлежащее).

Признак цельности не всегда проявляется достаточно определенно; установить с несомненностью факт идиоматичности значения того или иного словосочетания бывает подчас трудно, а, следовательно, трудно и провести границу между собственно фразеологизмами и свободными словосочетаниями, четко выделить объект фразеологии. Это естественно, ибо в самом языке всякие промежуточные явления связаны с основными, четко противопоставленными явлениями целым рядом переходных случаев, квалификация которых представляет известные трудности.

§ 2. Существование особых фразеологических единиц не является в языковой системе чем-то случайным, тем более аномальным. Оно определяется рядом факторов, связанных с некоторыми существенными основами языка в целом. Рассмотрим некоторые из них. Во-первых, следует иметь в виду фактор, который можно было бы назвать логическим, т. е. то, что понятие может быть выражено не только одним словом, но и словосочетанием, притом любой распространенности, например понятие 'синева' может быть выражено словосочетанием синий цвет, понятие 'язык' — сложным по структуре номинативным, построением: «Одна из самобытных семиотических систем, являющаяся основным и важнейшим средством общения членов данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно-исторических традиций...»¹

¹ Ахманова О С. Словарь лингвистических терминов М., 1966 С 538

Во-вторых, можно указать на факторы чисто лингвистического порядка, обусловливающие возможность существования фразеологизмов. К ним относится прежде всего принципиальное отсутствие строгого изоморфизма между планом выражения и планом содержания языковой системы в целом и отдельных ее единиц в частности. В грамматике это проявляется в существовании так называемых аналитических форм, например, буду читать является формой будущего времени одного глагола читать, был открыт — особая форма прошедшего времени страдательного залога глагола открыть, самый красивый — сложная форма превосходной степени одного прилагательного красивый и т. п. Другой пример. Внешне одинаковая единица, представленная одним звуком, с функциональной точки зрения представляет собой ряд омонимических единиц, к тому же разных уровней: звук [у] в слове стул является просто фонемой, в слове ног-у — морфемой, в сочетании у стола — самостоятельным, хотя и служебным словом, во фразе У, как ты заговорил! — самостоятельной частью сложного предложения, имеющей особый, нерасчлененный характер, непосредственно выражающей определенные эмоции.

В сфере чисто лексической нам хорошо известны факты контекстно-обусловленных вторичных значений слов, при которой формой выражения этих значений является не только данная лексема, но и ее контекстные партнеры. Выше мы достаточно подробно рассмотрели эти явления в связи с характеристикой семантического варьирования слов. Это предопределяет допустимость и даже естественность несовпадения формальных и семантических структур лексических единиц, возможность выражения содержания одной семемы с помощью нескольких лексем. Одно из наиболее ярких проявлений несовпадения мы и встречаем во фразеологизмах, возникших в результате предельной специализации лексического контекста отдельных значений многозначного слова. Ср. повышение степени специализации и устойчивости контекстов в нескольких вторичных значениях глагола развести (нумерация дается по МАСу): 5. 'Растворить в жидкости' (обязательный морфологический контекст — в чем, ограниченный лексический — название жидкости); 6. ‘Заняться выращиванием животных или растений' (лексическая специализация позиции прямого дополнения, не имеющая, однако, характера узкого контекста); 9. 'Разжечь (пары, огонь)' (указание на ограничение лексического контекста). 7. || 'Начать говорить', обычно в сочетании

со словами «разговоры», «философия», «мораль», «канитель» и т. п. (узкоспециализированный контекст) (MAC, 3, 592). По мере повышения уровня специализации контекста глагол все больше утрачивает самостоятельное значение, в результате чего возникает цельность, фразеологичность таких оборотов, как развести канитель, антимонию, турусы на колесах.

Иногда первичные значения полностью утрачиваются, и слова сохраняются в языке только в составе фразеологизмов. В русском языке XVIII в. глагол чинить имел значение 'делать' и сочетался с широким кругом существительных: зло, благо, злодеяния, благодеяния, добро, польза, вред, отрада, досада, обида, насмешка, шутка, допрос, измена, игрище, потеха, восположение, утруждение, облегчение, награждение, нападение, мир, война, смута, дело и т. д. В XX в. глагол используется только в составе устойчивых оборотов в сочетании с определенными существительными, обозначающими действия, поступки, не отвечающие социальной норме (обиды, зверства, произвол, насилие и т. п.).

Другой лингвистический фактор заключается в том, что вторичные значения, в частности переносные, могут возникать не только у слов, но и у единиц более сложного характера — словосочетаний и предложений, ср.: Цыплят по осени считают в смысле 'о деле судят по его результатам'; сесть на мель в смысле 'оказаться в затруднительном положении' и т. п. Возможность переносного осмысления значения словосочетания сопряжена с развитием идиоматичности, которая также является предпосылкой трансформации свободного словосочетания во фразеологизм.

Одной из основных теоретических проблем фразеологии является типология (классификация) ее единиц. За время своего развития фразеология накопила целый ряд типологий, начиная с классификаций, предложенных В. В. Виноградовым и Б. А. Лариным, и кончая сравнительно новыми опытами, предложенными, в частности, в работах Ю. А. Гвоздарева [3, 34 —38]. Не ставя задачу подробного анализа классификаций, мы хотим обратить внимание только на одну особенность, а именно — разнообразие и «ненакладываемость» их друг на друга. Это объясняется различием подхода к фразеологическим единицам, различием конкретных целей и задач их исследований и в очень большой степени вычленением объекта фразеологии. Как уже отмечалось выше, в самом языке нет резких различий между словосочетаниями свободными и фразеологизированными, что приводит к условному разграничению этих типов словосочетаний. В современном русском языкознании еще только намечается разработка проблем общей фразеологии, фразеологии в широком смысле слова, объектом которой, по мнению М. М. Копыленко и 3. Д. Поповой, должна стать «сочетаемость лексем всех типов» [4, 21]. Фразеология в узком смысле слова, изучающая только неразложимые сочетания, должна быть, по мнению Н. 3. Котеловой, частью общей фразеологии, развитие которой предполагает перенос центра тяжести с поисков критериев фразеологичности сочетаний (в узком смысле) на выявление общих законов сочетаемости лексем, в частности и тех, которые имеют место в устойчивых словосочетаниях. Ведь фразеологические единицы — это лишь часть номинативных средств языка, притом часть периферийная, порождаемая общими факторами лексической системы, основными единицами которой являются слова. Вне связи с центральными сферами лексической системы фразеологические единицы не могут существовать, как не могут быть и правильно осмыслены.

§ 3. Перейдем к описанию основных типов фразеологических единиц, опираясь на понятие фактора фразеологизации, который будем принимать за ведущий признак, считая при этом, что по другим признакам распределение фразеологических единиц может быть иным. В качестве таких факторов мы выделяем три, которые условно называем: 1) номинативный фактор; 2) фактор семантического варьирования слов; 3) фактор метафоризации словосочетаний.

Номинативный фактор, по существу, является экстралингвистическим. Он состоит в том, что в обществе в связи с развитием и осмыслением тех или иных явлений всегда существует потребность в новых номинациях. И номинации эти, в особенности термины, могут иметь вид как отдельных слов, так и вид устойчивых словосочетаний, например, космонавт, синхрофазотрон, лавсан; космический корабль, атомная энергия, линия электропередачи, ксеноновая лампа, жидкий кристалл, гравитационный коллапс, актуальное членение, лексико-семантическая группа, лингвистика текста и т. п. Устойчивость словосочетаний определяется терминологическим характером, закрепленностью за одним понятием. Что касается идиоматичности, то степень ее колеблется, но никогда не достигает максимума: часть сем, присутствующих в содержании составного термина, связывается в нашем сознании со значениями слов, входящих в такой термин, ср.: космический корабль ('летательный аппарат, предназначенный для полетов в космосе'), информационный язык ('искусственный язык, предназначенный для поиска научной информации'), козловой кран ('кран грузоподъемный, состоящий из передвигающегося по рельсам моста на широких опорах и крановой тележки'). Такие устойчивые словосочетания выполняют в языке первичную номинативную функцию, являются основными средствами языкового обозначения определенных понятий. Наиболее- подходящим названием для них является термин составные наименования.

Составные наименования чаще всего бывают нейтральными и однозначными. При расширении употребительности на их базе могут возникнуть сокращенные варианты, использующиеся преимущественно в разговорной речи, в частности профессиональной, например, зачетка — на базе зачетная книжка, детсад или садик — рядом с детский сад, минералка — минеральная вода, пикетажка — пикетажная тетрадь ('специальная тетрадь для записи топографических заданий'). Одним из видов сокращения наименований могут быть аббревиатуры (‘ЛЭП, НТР, ЛСГ, СССР), а также сложные и сложносокращенные слова, которые особенно широко представлены среди неологизмов современного русского языка. Л. В. Щерба предлагал считать, составные наименования особым типом сложных слов. Если рассматривать оппозицию составного наименования и производного от него универба в качестве абсолютных синонимов, то первичным в этой паре в диахронном плане является составное наименование, ср.: лексикосемантическая группа — ЛСГ. Но при расширенном употреблении вторичного универба с чисто синхронной точки зрения роли могут перемениться. Универб может функционировать и осмысляться в качестве основного средства, а его источник, составное наименование, оказывается стилистически ограниченным, ср.: ВУЗ и высшее учебное заведение, ПТУ и профессионально-техническое училище.

Следующий фактор, с которым может быть связано развитие устойчивых словосочетаний, имеет чисто лингвистический характер. Это фактор семантического варьирования слов, их полисемии. Как известно, большинство вторичных значений слов (неосновные семантические варианты) являются более или менее контекстно-обусловленными. Средством их манифестации может быть не только данная лексема, но определенные, притом обязательные элементы контекста. Напомним, существительные определенной семантики в форме родительного падежа (колонны, поезда, эскадры) необходимы в контексте слова голова в значении 'передняя часть чего-либо', глагол вести может выразить значение 'быть направленным' только при условии, если в его контексте нет позиции прямого объекта, но есть позиция место — направление (лестница ведет на чердак).

В обязательности определенных контекстных партнеров заложена потенциальная возможность фразеологизации, ибо нарушается изоморфизм в соотношениях единиц плана выражения (лексем) и единиц плана содержания (семем). Реализация этой возможности зависит от степени специализированности лексического контекста, от ограниченности набора тех слов, которые становятся обязательными и постоянными партнерами слова в том или ином его значении. Так, значение 'охватывать' реализуется в глаголе брать только при условии, что позиция подлежащего при нем замещена существительным со значением интеллектуального и эмоционального состояния (тоска, злоба, сомнение, смех берет); значение 'ничем не покрытый' в прилагательном голый реализуется только при условии сочетания его с существительными, называющими поверхности или предметы, имеющие поверхности (голый пол, матрац, стены). Такая контекстная сочетаемость является переменной, варьирующейся, но ограниченной в семантическом и лексическом отношении.

Крайний случай фразеологической связанности слова проявляется в фактах постоянной, единичной сочетаемости слов, например: брать пример с..., завоевать первенство, жгучий брюнет, трескучий мороз, крик моды. Такого рода устойчивые сочетания (с ограниченным переменным или постоянным контекстом) принято называть фразеологическими сочетаниям и (В. В. Виноградов). Главной особенностью последних является то, что в их составе обязательно имеется слово, выступающее во вторичном, фразеологически связанном значении. Слова, которые выполняют в составе фразеологических сочетаний роль обязательного контекста, чаще всего выступают в основных значениях, ср.: трескучий, мороз, брать, пример, одержать победу (первые лексемы выступают во вторичных фразеологически связанных значениях, вторые — в прямых, основных). В некоторых фразеологизмах такого типа в качестве постоянных контекстных партнеров могут выступать слова во вторичных, но достаточно свободных значениях, например, нечистая сила, душа нараспашку, отдать концы и т. п.

Наличие в составе фразеологических сочетаний слов с прямыми значениями естественно противоречит требованию идиоматичности, поэтому отнесение такого рода устойчивых сочетаний к области фразеологии, понимаемой в узком смысле слова, вызывает сомнения. В частности, Б. А. Ларин отрицал возможность включения фразеологических сочетаний во фразеологию, так как среди них встречаются выражения «с минимальной идиоматичностью, находящиеся как бы на периферии подлинно фразеологических соединений» [5, 147].

Установление степени идиоматичности того или иного фразеологического сочетания для решения вопроса о его отнесенности к фразеологии в узком смысле слова связано с целым рядом трудностей. Мы не располагаем в настоящее время методикой такого рода, да вряд ли поиски ее целесообразны сегодня, когда на повестку дня встали вопросы разработки общей теории лексической сочетаемости, фразеологии в широком смысле слова. Признание особого характера фразеологических сочетаний, трудности их отграничения от свободных сочетаний не исключают, однако, возможности их трактовки в качестве фразеологических единиц прежде всего потому, что они обладают свойством устойчивости, значения их целостны и аналогичны значениям отдельных слов. Это особенно ярко проявляется в глагольно-именных сочетаниях типа хранить молчание, оказывать содействие, оказывать влияние и под. По своему значению такие выражения аналогичны глаголам, с которыми словообразовательно связаны существительные, включенные в них в качестве обязательных партнеров глагола, ср.: брать начало — начинаться, оказывать содействие — содействовать, давать разрешение — разрешать, одержать победу — победить, причинить огорчение — огорчить, выразить согласие — согласиться и т. п. Такого рода фразеологические сочетания представляют собой аналитический способ передачи понятий о действии, при котором глагол выражает только самые общие семы:'действие','субъектность' или 'объектность', а все собственно лексические семы, включая и категориально-лексические, представлены соответствующими именами существительными. Глагольно-именные устойчивые сочетания чрезвычайно распространены в современном русском языке, что связано, по-видимому, с тенденцией к аналитизму, действенно проявляющейся на современном этапе развития русского языка.

Развитие и распространение описательных оборотов представляют собой частный случай удлиненного текста, наряду с которым могут существовать дублеты-универбы, а могут и отсутствовать, ср.: бросить жребий, войти в роль, вести себя, иметь возможность, прийти в состояние и другие глагольно-именные сочетания, рядом с которыми в современном русском языке нет соответствующих однословных (универбальных) обозначений. Следует иметь в виду также и то, что в ряде случаев глагольно-именные устойчивые сочетания не являются семантическими дублетами соответствующих глаголов. Например, значение оборота завести знакомство отличается от значения глагола познакомиться семой 'преднамеренность' (познакомиться можно и случайно), соблюдать осторожность не равно по значению глаголу осторожничать, ибо в нем имеется сема 'излишнее, чрезмерное проявление' и т. п.

Сфера фразеологических сочетаний не исчерпывается только глагольно-именными сочетаниями рассмотренного типа. Здесь представлены и именные сочетания, например, светлая личность, человек дела, человек слова, кромешная тьма, принятые меры. В основе таких сочетаний лежит реализация вторичного фразеологически связанного значения одного из слов в условиях обязательного контекста, ограниченного одним-двумя словами.

Одним из наиболее сильных факторов, определяющих развитие специфических фразеологических единиц, традиционно относимых к фразеологии, является факт метафоризации словосочетаний. Такого рода устойчивые сочетания мы будем называть метафорическими фразеологическими единицами, имея в виду широкий круг устойчивых оборотов, обладающих экспрессивностью, той или иной степенью образности. Примерами их могут быть: сесть на мель, намылить голову, взять за жабры, втирать очки, битый час, бить баклуши, во всю ивановскую, куры не клюют и т. д.

Такие метафорические фразеологизмы возникают в результате развития у свободных словосочетаний образных, переносных смыслов. Образность выражений обусловлена тем, что смысл фразеологизма метафорически мотивирован прямым исходным значением соответствующего сочетания. Сравним смысл словосочетания намылить голову во фразах Он уже второй раз намылил голову и Мне тогда за это намылили голову. Смысл свободного словосочетания намылить голову (в первой фразе) складывается из значения слов намылить — 'натереть мылом, смоченным водой' и голова — 'верхняя часть тела человека'. Фразеологический оборот намылить голову (во второй фразе) имеет целостное значение 'наказать, отругать'. Значение фразеологического оборота переносно связано со значением свободного сочетания, в котором содержится потенциальная сема 'неприятное ощущение'. Эта сема, актуализируясь, трансформируется в значение 'подвергать наказанию, брани', в глубине которого в качестве «внутренней формы» сохраняется представление о прямом значении свободного словосочетания. Это и придает фразеологизму качество семантической двуплановости и образности.

Образный метафорический фразеологизм часто выступает как вторичное средство выражения понятия, для которого в языке имеется однословный нейтральный синоним, например, бить баклуши — бездельничать, дать стрекача — убежать и т. п. Но во многих случаях значение метафорического фразеологического оборота представляется уникальным, специфическим, не сводимым к значению одного какого-либо известного слова. В этом случае значение оказывается непересекающимся, так как в языке нет адекватного однословного синонима, ср.: завестись с пол- оборота — 'легко прийти в возбужденное состояние от каких-либо слов'. Такие фразеологические обороты очень устойчивы, долго сохраняются в языке и по общему закону лексической системы могут подвергнуться деметафоризации, утратить мотивированность, внутреннюю форму, которая связывала смысл фразеологизма с исходным словосочетанием. Характерно, что при этом фразеологический оборот не утрачивает свойства экспрессивности.

В метафорических фразеологических оборотах можно разграничить фразеологические единства — обороты, в которых хорошо осознается внутренняя форма, мотивированность значением исходного словосочетания (взять за жабры, сесть на мель), и фразеологические сращения (идиомы в узком смысле слова), в которых мотивированность утрачена, не осознается рядовыми носителями языка (попасть впросак, собаку съесть).

Утрата мотивированности может быть связана с различными причинами. Одни причины носят экстралингвистический характер, когда явление, с которым связан исходный смысл словосочетания, исчезло из жизни людей, например: долгий ящик, в который складывали прошения при царе Алексее Михайловиче и указание на который сохранилось во фразеологизме положить в долгий ящик, или черные и белые шары, с помощью которых проходило голосование и упоминание о которых сохранилось в обороте прокатить на вороных, и т. п. Непонятной, неосмысляемой оказывается внутренняя форма метафорических фразеологизмов типа ахиллесова пята, яблоко раздора, козел отпущения для людей, не знакомых с древней литературой.

В других случаях утрата мотивированности объясняется лингвистическими причинами, в частности тем, что одно из слов, имеющихся во фразеологизме, уже неизвестно в свободном употреблении, также как его значение. Ср.: слово просак употребляется только в составе оборота попасть впросак, таковы же слова манна (манна небесная), зеница (зеница ока), балясы (точить балясы). Затемнение конкретной мотивированности отдельных фразеологических оборотов при сохранении особого экспрессивного характера, общего для всех метафорических фразеологизмов, приводит к тому, что носители языка пытаются домыслить внутреннюю форму там, где она затемнена, и создают ложную внутреннюю форму. Так, подтекст выражения прокатить на вороных осмысливается через представление о тройке вороных, а не представление о шарах, с помощью которых проходило когда-то голосование. Внутренний образный смысл выражения втереть очки связывается с представлением об очках как приспособлениях для глаз, а не с очками в карточной игре, представление о которых этимологически лежит в основе выражения. Целый ряд фразеологических сращений в употреблении многих людей остается немотивированным. Экспрессивный характер таких сращений тем не менее хорошо осознается.

Четко отграничить фразеологические сращения от фразеологических единств невозможно. Степень осмысления внутренней формы оборота трудно определима и подчас индивидуальна, зависит от уровня образованности, характера мышления, способности к образному мышлению.

Описанная типология фразеологических единиц, основанная на представлении о ведущем факторе фразеологизации, не является единственно возможной и четко разграничивающей состав русских фразеологизмов. Дело в том, что наряду с ведущими факторами в формировании фразеологизмов могут участвовать и другие, уже в качестве дополнительных, подчас очень сильных. Это приводит к тому, что многие фразеологические обороты имеют двойственный характер и могут быть соотнесены одновременно с разными типами оборотов. Например, терминологическое составное наименование черный ящик имеет также свойства метафорического единства, фразеологическое сочетание жгучий брюнет также обладает метафоричностью, обусловленной переносным характером значения прилагательного жгучий, хотя слово брюнет выступает здесь в основном, прямом значении. В разной степени близкими к фразеологическим сочетаниям могут быть составные наименования, ср.: атомная энергия и, допустим, белый налив, в составе которого имеется слово налив, не имеющее свободного употребления. Все это необходимо учитывать при конкретном анализе фразеологических единиц.

§ 4. Фразеологические единицы, в целом тяготеющие к периферийным сферам словарного состава русского языка, естественно предрасположены к стилистической маркированности, и большинство из них ею обладают. Стилистические особенности фразеологизмов определяются тем, в рамках каких сфер речевой деятельности они используются по преимуществу.

Составные наименования в большинстве своем — термины, создаются и функционируют главным образом в книжном, преимущественно научном стиле и несут на себя печать этого стиля, ср.: очная ставка, лошадиная сила, состояние войны, части речи и т. д. В связи с расширением употребительности терминов в современном русском языке многие из них утрачивают стилистическую специфику, становятся нейтральными. Особенной широтой употребления и нейтральностью характеризуются составные наименования, относящиеся к общественно-политической терминологии: коллективная безопасность, холодная война, Советская власть, научно-техническая революция, общественные организации, социалистическое соревнование и т. п.

Так же как универбы, термины, составные наименования терминологического характера могут быть использованы в переносных смыслах в текстах художественной литературы, ср.:

И не отточишь никаких лопат,

Чтоб все пласты поднять вот эти снова,

Где происходит атомный распад

Неуловимых элементов слова (Л. Мартынов)

Фразеологические сочетания формируются преимущественно в сфере официальной устной и письменной речи, в сфере действия средств массовой коммуникации, являясь вторичными, аналитическими средствами выражения понятий, для которых в языке имеются первичные, однословные обозначения. Такие фразеологизмы также склонны к сохранению своей стилистической маркированности, книжной по преимуществу, ср.: принести свидетельства, подводить итоги, внести вклад, выразить удовлетворение, оказать воздействие. «Книжность» фразеологических сочетаний особенно дает себя знать, когда они оказываются в необычном для себя разговорном или поэтическом контексте по принципу контраста, ср. слова из песни: «Ты учти, что немало других на меня обращают внимание». Или: «Ой, понравилась ты мне целиком полностью». Здесь стилистическая окраска «книжности», официальности, свойственная выделенным оборотам, обыграна, использована в целях экспрессии.

Разумеется, сказанное не исключает того, что многие фразеологические сочетания, получившие особенно широкое распространение во многих стилях, являются нейтральными (принять решение, вести себя, дать возможность), тем более если соответствующие однословные обозначения отсутствуют.

Особенно сильной стилистической маркированностью обладают метафорические фразеологические обороты. Они создаются и используются в таких сферах речи, где их экспрессивность имеет особенную ценность, — это разговорная речь и язык художественной литературы.

Типичны такие фразеологические обороты для устной профессиональной речи, в рамках которой — в противовес тенденции к специализации, ограниченности, замкнутости языковых средств — с особой силой действует противоположная тенденция к образному переосмыслению слов и профессиональных выражения. В связи с этой тенденцией в рамках профессиональной речи сформировались многие метафорические выражения, которые в дальнейшем получили широкое распространение за пределами этих рамок. Ср.: играть первую скрипку (из речи музыкантов), сесть на мель (речников), завестись с пол-оборота (шоферов), разделать под орех (столяров-краскодеревщиков) и др.

Источником многих фразеологических единств и сращений является литература в широком смысле слова, в том числе и фольклорная, церковная и пр. Из сферы последней в русский язык вошли такие, в частности, обороты, как козел отпущения, земля обетованная, камень преткновения, святая святых. Их внутренняя форма во многом забыта и не осмысляется. Из античной литературы пришли в наш язык такие выражения, как двуликий Янус, сизифов труд, прокрустово ложе, яблоко раздора и др., употребление которых в современном русском языке ограничено главным образом рамками книжных стилей. Многие фразеологические обороты связаны с русской классической литературой, ср. так называемые крылатые слова, вошедшие в широкий обиход из известных произведений русских писателей, ср.: грибоедовское «дистанция огромного размера», гоголевское «легкость в мыслях необыкновенная», пушкинское «дела давно минувших дней», чеховское «на деревню дедушке» и т. д. Подробно и обстоятельно вопросы возникновения фразеологизмов и их функционирования в русском языке рассматриваются в книге A. M. Бабкина [/].

В современной разговорной речи широко используются все виды метафорических фразеологизмов, независимо от того, с какой сферой они связаны по своему происхождению. Именно эти выражения, бытующие в разговорной речи, принято называть «поговорками», которые органически сочетаются в нашем сознании с другим видом устойчивых метафорических выражений, именуемых «пословицами». Пословицы отличаются от поговорок тем, что имеют вид предложений, а не словосочетаний, ср.: Цыплят по осени считают; Старого воробья на мякине не проведешь; Пьяному море по колено, а лужа — по уши; Что посеешь, то и пожнешь. Сближает их с метафорическими фразеологическими сочетаниями то, что они являются носителями особых обобщенных смыслов, переносно связанных с прямым, исходным смыслом предложений. Но коль скоро по своей структуре они являются предложениями и функционируют как предложения, об их включении в состав единиц лексической системы не может быть и речи, хотя на их основе могут возникать фразеологизмы — словосочетания типа старый (стреляный) воробей, не провести на мякине, море по колено и т. и. [3, 94 — 105].

Рекомендуемая литература

1. Бабкин А. М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л., 1970

2. Виноградов В. В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины//Избр. труды: Лексикология и лексикография М., 1977 С. 118 — 139. .

3. Гвоздарев Ю А. Фразеологические сочетания современного русского языка. Ростов н/Д, 1973. С. 34 — 38.

4. Копыленко М. М., Попова 3 Д Очерки по общей фразеологии Воронеж, 1972.

5. Ларин Б. А. Очерки по фразеологии//История русского языка и общее языкознание. М., 1977. С. 125 — 148.