Имена чисел в современном русском языке: семантический, грамматический и функциональный аспекты - Лыков Александр Вадимович 2006

Статус имен чисел в системе частей речи современного русского языка: количественные числительные
Количественные числительные как особые семантические формы осознания числа: парадигматический аспект

Сущность классических частей речи (существительных, прилагательных, глаголов и наречий) состоит в том, что они представляют собой абстрактные семантические формы осмысления лексического содержания, выявляющиеся наборами соответствующих морфосинтаксических параметров.

В операционном языковом сознании нет парадигмы существительных камень, студенчество, бег, рождение, белизна, десяток в том смысле, что при пользовании языком языковые единицы выбираются не из общей парадигмы существительных, а из частных парадигм существительных — терминов родства, или названий частей тела, или названий водоемов и т. д., в которых синтезирована лексема и ее частеречная маркировка.

Выбор лексемы и части речи (семантической формы лексемы для ее включения в речь) — это две стороны одной умственной операции, направленной на извлечение из системы единиц, необходимых для производства высказываний.

Количественные числительные, в отличие от существительного и других классических частей речи, не есть абстрактный набор морфосинтаксических параметров, безотносительных к оформляемой ими лексеме.

Важно понять, является ли парадигма названий чисел лексической группой, в которой объединяются лексемы, варьирующие общую тему и семантическую форму осознания инвариантного содержания, то есть лексемы, маркированные как разные части речи, или парадигма названий чисел представляет одну семантическую форму осознания однородного содержания (как группа глаголов движения, прилагательных цвета, существительных-терминов родства и т. п.).

Семантическая форма осознания числа в полном отвлечении от предметности выявляется не набором морфосинтаксических параметров, а семантическими функциями числительных, поэтому парадигма числительных, в отличие, например, от «чистой» парадигмы лексем, оформленных как существительное, является операционной, «рабочей» при пользовании языком.

Имена чисел занимают в системе любого языка особое положение. Парадигма обозначений числа, репрезентирующая математический ряд чисел, оказывается релевантной и в лексическом аспекте, и в плане функционирования названий чисел в речи.

По мнению О. Ф. Жолобова, лексическая парадигма числительных представляет собой своего рода текст со строгим порядком следования составляющих — не вполне обычным образом парадигматические и синтагматические отношения здесь совпадают. В подобных текстах (один, два, три…; первый, второй, третий…), отмечает ученый, «числительные являются самодостаточной величиной и не нуждаются в какой-либо морфосинтаксической отмеченности» [88, 98]:

Когда же стали все чаще и чаще попадаться беляны, баржи, пароходы, катера, Прохор настроился по-иному.

— Вот это любо! — вскрикнул он. — Глядите, один, два, три. А вот там еще дымок (Шишков).

Лексические значения названий чисел максимально закреплены парадигматически. Парадигме количественных числительных присуща формальная иерархичность (строгий порядок следования элементов) при отсутствии иерархичности семантической. В парадигме количественных числительных отсутствуют ядерные и периферийные элементы. Это наиболее системная часть лексики. Лексические значения числительных варьируют категориальное значение абстрактного числа. Дифференцирующий признак (определенное множество элементов «один»), которым различаются значения количественных числительных, исчерпывает их значение [284, 155]. Отношения внутри парадигмы количественных числительных можно определить как отношения последовательной детерминации [78, 284-285]. Каждое следующее название числа обусловлено существованием всех предыдущих.

Названия чисел не могут вступать между собой в парадигме в синонимические или антонимические отношения, но в синтагмах допускают позиции контекстуальной нейтрализации: пять-шесть при выражении приблизительности или неточности:

Работали на них днем и ночью с такой быстротой, что корабль поспевал в пять-шесть недель (А. Толстой).

Факт этот истинный, и надо думать, что в нашей русской жизни, в два или три последние поколения, таких или однородных с ним фактов происходило немало (Достоевский).

Всякие другие возможные контекстные нейтрализации или поляризации выводят эти формы из разряда определенно-количественных числительных (десять, сто, тысяча, миллион в значении ’много’).

В парадигму числительных не включаются формы пятеро, десяток, сотня, поскольку они представляют другую форму осознания числового содержания, как и в парадигму глаголов движения не включаются, в частности, существительные, обозначающие движения типа бег, ходьба, полет, поскольку они представляют другую, чем глаголы, форму осознания движения. Следовательно, парадигма числительных является лексико-грамматической, несмотря на то, что в ней объединяются лексемы, имеющие различные морфосинтаксические параметры. Лексико-грамматические парадигмы представляют собой синтез лексемы и семантической формы осознания лексического содержания, в отличие от тематических парадигм, в которые могут входить лексемы, оформленные как разные части речи (бежать, бег, беговой). В частности, количественные числительные могут входить в другие перекрещивающиеся парадигмы, в которых объединяются однородные числовые лексемы, представляющие различные способы осознания числа. Например, такова парадигма два — двое — оба — пара — второй, представляющая различные способы осознания идеи ’два’:

Сыро и душно. Тем не менее, не одиноко:

рядом два дикаря, и оба играют на укалеле (Бродский).

Нас было двое. То есть к алтарю...

Она ушла. Задетый за живое,

теперь я вечно с кем-то говорю.

Да, было двое. И осталось двое! (Бродский).

Вот вам приятель — Гость. Вот вам приятель — ложь.

Все та же пара рук. Все та же пара глаз.

Не завсегдатай — Гость, но так на вас похож,

и только имя у него — Отказ (Бродский).

По крайней мере,

точных примет с лихвой хватило бы на вторую

жизнь (Бродской).

В связи с наличием в системе русского языка различных частей речи, представляющих разные способы осмысления тождественного числового содержания, носитель русского языка получает возможность выбирать семантическую форму осознания идеи числа в соответствии со своими предпочтениями, углом зрения, коммуникативными задачами, с директивными образцами включения числовых лексем в предложение, а также в зависимости от того, удобно ли вести счет так, как предписывает абстрактная счетная система, или лучше использовать альтернативные способы счета.

Исключение на формальных основаниях некоторых названий чисел (один, тысяча, миллион) из состава количественных числительных только запутывает объяснение того, как люди пользуются языком, поскольку в этом случае научная мысль разрушает естественную лексико-грамматическую парадигму, реально работающую при пользовании языком не только на лексическом (выбор лексемы), но и на категориально-грамматическом уровне (выбор семантической формы для лексемы). Причем семантическая форма осознания числа как абстрактного маркируется не морфосинтаксическими показателями названий чисел в КГ (которые варьируются в различных языках), а их способностью выступать как субстантивные лексемы в мыслительных операциях и выражениях математического счета.

Синтаксис таких математических выражений имеет особую специфику, обусловленную характером абстрактной счетной системы. Количественные числительные в них осознаются как особые части речи, называющие числа. Морфосинтаксические параметры имен чисел, которые они получают, употребляясь в составе КГ, являются в синхронном аспекте вторичными, не относящимися к их частеречной категоризации:

Сергей Сергеич Лихутин заволновался и зачиркал вновь спичкою: протрепетали рыжие светочи; рыжие светочи озарили лицо сумасшедшего; тревожно оно теперь припало к часам: протекло уже два часа с ухода Софьи Петровны; два часа, то есть сто двадцать минут; вычислив количество убежавших минут, Сергей Сергеич принялся высчитывать и секунды:

— "Шестидесятью сто двадцать? Дважды шесть — двенадцать; да один в уме..." (Белый).

Категорировать по сугубо формальным основаниям названия чисел как разные части речи — значит произвольно (в угоду придуманному основанию) нарушать «действительное, заложенное в самой структуре языка, обусловленное его логико-грамматической и коммуникативной природой членение слов на грамматические или функционально-смысловые разряды» [72, 172-173].

Количественные числительные обслуживают мыслительные операции счета-перечисления предметов, когда, считая предметы «про себя», носитель языка мысленно проговаривает названия чисел, перечисляя предметы. Эти мыслительные процессы операционного характера в естественных контекстах, как правило, не эксплицируются: актуальной для выражения является итоговая числовая информация. Особую роль числительных как мыслительных операторов счета-перечисления хорошо показал Л. Блумфилд: «Наша способность считать, не прибегая к помощи речи, чрезвычайно ограниченна, и в этом может убедиться любой, бросив взгляд, например, на ряд книг на полке. Сказать, что количество предметов в двух наборах одинаково, — значит сказать следующее: если мы возьмем один предмет из первого набора, поместим его рядом с предметом из второго и будем продолжать эту процедуру, переставляя каждый раз лишь по одному предмету, мы не получим в остатке ни одного непарного предмета. Но ведь это можно сделать не всегда. Предметы могут быть слишком тяжелыми, чтобы их передвигать, или они могут находиться в разных уголках земного шара, или они могут существовать в разное время (как, например, стадо овец до и после бури). Здесь и вступает в действие язык. Числительные один, два, три, четыре — это просто серия слов, которые мы научились произносить в определенном порядке для замены описанного выше процесса. Используя эти слова, мы можем «сосчитать» любое количество предметов, поставив последние во взаимно-однозначное соответствие (так это называют математики) с числительными, то есть, говоря «один» вместо первого предмета, «два» вместо второго, «три» вместо следующего и т. д. до тех пор, пока все предметы данного набора не будут исчерпаны. При этом надо, конечно, следить, чтобы каждый предмет назывался лишь один раз. Предположим, что, когда мы сказали «девятнадцать», все предметы оказались сосчитанными… Использование чисел — самый простой и самый ясный случай целесообразности говорения с самим собой…» [22, 43].

Таким образом, особенность количественных числительных как части речи заключается в том, что информация о семантической форме представления числового содержания заложена в лексических значениях называний чисел. Формальным признаком определенно-количественных числительных следует признать их способность функционировать в выражениях математического счета. Так, названия чисел один, два, три, пять, тысяча не составляют одного морфологического разряда, однако в сознании носителя русского языка эти лексемы категорируются не только как семантически соотнесенные, но и представляющие один (базовый) способ осознания числа вне отношения к предметному миру.