Русские глагольные суффиксы - Г.А. Волохина, З.Д. Попова 2006

Заключение

Наше исследование позволяет сделать следующие выводы.

1. Семантическая история русских глагольных суффиксов значительно шире и сложнее её причастности к становлению категории глагольного вида, то есть она не сводится к развитию значений вида. Первоначальная, ещё индоевропейская семантика древнейших суффиксов не имела видовой природы, но позволяла различать длительные действия в противопоставлении недлительным (суффиксы ‑a‑, ‑ja‑, ‑va‑, ‑ova‑), каузирующую деятельность и выполнение профессиональных обязанностей (суффикс ‑i‑), становление и переживание состояния, проявление материальной природы агенса (суффиксы ‑e‑, ‑ну‑ из *‑ne), однократность действия в противопоставлении к многократности (суффикс ‑ну‑ из *‑nǫ). Развитие этих значений шло во многих случаях независимо от становления категории вида. Нередко группы глаголов с указанными суффиксами просто не имели бессуффиксных и бесприставочных видовых пар. Таковы некоторые группы глаголов с суффиксами ‑А, ‑НИЧА‑, ‑И‑, ‑Е‑, ‑НУ‑, ‑ОВА‑/‑ЕВА‑.

Многие глаголы, различающиеся суффиксами, вступают между собой в дублетные, вариантные и синонимические отношения независимо от имеющихся в языке видовых корреляций (лазить и лазать, холодеть и холодать, слесарить и слесарничать, дряхлеть и дряхнуть и т.п.).

Специфична омонимия глагольных суффиксов ‑НУ‑ (становление состояния: вянуть и однократность действия: прыгнуть), возможно, объясняющаяся происхождением от разных индоевропейских суффиксов.

Заметим в скобках, что, определив группу глаголов, включающих в себя древнейшие суффиксы, исследователь может получить некоторые сведения культурологического характера, узнать, чем занимались, какие бытовые действия выполняли наши предки.

Наследием древнейших значений глагольных суффиксов является функционирование в современном русском языке глаголов и глагольных основ, соотношения которых не укладываются в систему категории глагольного вида. Причины имеющихся аномалий коренятся в нестандартных морфонологических процессах, произошедших в их лексемах на стыках морфем (почтить/почитать, гнуть и гибнуть), в паронимии некоторых глагольных лексем с разными суффиксами или фонемными различиями в корнях (садить/сажать, месить/мешать, кусить/кусать, весить/вешать, прочесть/ прочитать, ровнять/равнять, кланяться/ клониться), в утрате звеньев деривационных ветвей и образовании супплетивных пар (вещать/увещевать, застрять/застревать, затмить/ затмевать).

Такие «выбивающиеся из системы» глагольные пары требуют внимания и отдельного описания в учебных и справочных пособиях, как, например, это сделано в Грамматике—1953.

2. Рассматривая историю каждого суффикса в отдельности, мы видим способы образования этих морфем в индоевропейских языках. Древнейшие суффиксы ‑А‑ и ‑Ē‑ (долгое) могли появиться как иконические соответствия выражаемым значениям (длительность действия и длительность становления состояния). Другие гласные, добавлявшиеся после корня, использовались для выражения других значений (каузация объекта ‑И‑, однократность действия —О‑/‑nǫ‑).

В дальнейшем естественным путем, то есть для удобства произношения, создавались фонетические варианты исходных суффиксов благодаря морфонологическим изменениям на стыках корня и суффикса (‑JA‑, ‑VA‑, ‑NE‑, ‑nǫ‑).

Но на стыках морфем могли происходить и «склеивания» фонем из корня и суффикса. Появлялись новые суффиксы с некоторым дополнительным словообразовательным значением. По нашим материалам, этот процесс проходил уже в исторический период. Так в русском языке появился суффикс ‑КА‑, который стал маркировать звукоподражательные глаголы. Так образовался суффикс ‑НИЧА‑, который все более становится маркером выполнения отрицательно оцениваемых действий.

Достаточно очевидно образование суффиксов путем «вычленения» фонетического комплекса, в который входят звуки корня и суффикса, из широко употребительных глаголов с хорошо осознаваемым категориальным значением (‑ЫВА‑ из бывал и под., ‑ИВА‑ из пивал и под., ‑ОВА‑ из совал и под., ‑ЕВА‑ из певал и под.). Таким же путем позднее формировались суффиксы с компонентами из основ заимствованных немецких и французских глаголов ‑ИРОВА‑, ‑ИЗИРОВА‑, ‑ФИЦИРОВА‑.

Появились суффиксы, образованные путем их объединения с наложением некоторых фонем друг на друга ‑ОВЫВА‑, ‑ЕВЫВА- и некоторые другие.

Если же заглянуть в доисторическое прошлое формирования некоторых суффиксов, то перед нами раскроется процесс, протекавший в течение тысячелетий. Например, в глаголе сигнализировать выделяется латинский корень sign из signum (знак), французский суффикс ‑al‑, с которым образовано слово signal, далее появляется немецкий суффикс ‑izier‑ из signalizieren и, наконец, добавляется русский суффикс ‑ОВА‑.

Изучение истории суффиксов проливает свет на многие исторические процессы, имевшие место в системе языка на разных этапах её развития.

Установив, что перед суффиксом ‑А‑ сохраняются согласные древнего глагольного корня, а перед флексией инфинитива ‑TI‑ они переживают звуковые изменения (типа: мести/ метать), историки языка понимают, что суффикс ‑А‑ существовал ещё до балтославянского периода, поскольку флексия ‑TI‑ формировалась именно в этот период.

Установив, что перед суффиксом ‑НУ‑ сохраняются старые согласные корня, в то время как в производящей основе перед ‑h‑ они пережили звуковые изменения (дрожать — дрогнуть), исследователи с уверенностью относят формирование этого суффикса к праславянскому периоду, так как фонетические изменения перед h, происходили в средний общеславянский период.

Изучение формирования суффикса ‑НИЧА‑ позволяет выяснить, что этот суффикс производил глаголы не от существительных на ‑НИК, а от прилагательных на ‑НИЧИЙ или от возможных глагольных форм на ‑НИЧИТЬ.

Иначе говоря, в глагольных суффиксах, как мотыльки в янтаре, застыли этапы истории языка.

3. Изучение истории образования суффиксов делает совершенно очевидным глубокое взаимодействие лексической семантики глаголов и словообразовательной семантики входящих в них суффиксов. Это происходит благодаря большой коммуникативной востребованности некоторых глаголов и в известной мере их экспрессивности. Суффиксы способны включать в свою семантику те или иные лексические семы таких глаголов. Например, суффикс ‑АНУ‑, который «вычленился» из глагола рвануть, получил сему «с большой силой» и стал с ней употребляться в других глаголах (толкануть, дергануть и др.). Суффикс ‑ЕНЕ‑ «вычленившись» из глаголов типа каменеть с переразложением морфем, стал употребляться и в других глаголах со словообразовательным значением «длительно становиться таким, как предмет, обозначенный производящим существительным». Суффикс ‑НИЧА‑ благодаря вхождению в большое число названий неодобряемых занятий и действий, стал включать в себя сему отрицательной оценки и устраняться из названий созидательной и одобряемой деятельности. Суффикс ‑КА‑, сформировавшись в глаголах, обозначающих звукоподражания, стал маркером этой лексико-семантической группы глаголов.

Взаимосвязь лексической семантики глаголов и словообразовательной семантики их суффиксов настолько глубока и устойчива, что и спустя тысячелетия, например, суффикс —НУ‑ может включаться только в глаголы кратного действия, то есть способного быть однократным. Следовательно, рассмотрев ЛСГ глаголов, в которые входит тот или иной суффикс, можно в общих чертах определить его семантику и сферу употребления.

4. Тенденция к возникновению категории вида в славянских языках появилась, на наш взгляд, вследствие того, что в праславянском языке было много однокорневых глаголов, различающихся суффиксами. На основе пар типа выгрызти — выгрызати, вымести — выметати, спасти — спасати и подобных осознавалось различие недлительного и длительного действия. На основе пар типа шагати — шагнути, толкати — толкнути формировалась семантика кратного действия, которое может быть многократным и однократным. Глаголы с общим корнем постепенно выстраивались в перфектные/имперфектные пары, различавшиеся только суффиксами, и эти пары постепенно вытесняли древнеславянские глагольные времена аорист и имперфект, различавшиеся окончаниями.

Для образования видовых пар использовались и древнейшие чередования гласных в корне, и приставки, и перенос ударений. «Пошли в дело» и многие суффиксы, если они совмещались с видовыми значениями длительности действия и состояния. Прочие суффиксы, которые несли другие семы, плохо совмещались с новыми видовыми значениями, фактически просто не различали их, корректировались только контекстами, за что и получили от аспектологов название двувидовых. В то же время давление системы привело к выработке специальных видовых суффиксов несов. вида ‑ЫВА‑, ‑ИВА‑.

Пытаясь как-то объяснить наличие разных «невидовых» сем у глаголов с «двувидовыми» суффиксами и яркими, «невидовыми» приставками, грамматисты предложили дополнить категорию вида целой серией разнообразных аспектов действия. Наше исследование приводит нас к мысли о том, что аспекты действия это не грамматические, а лексико-словообразовательные значения, возникающие из взаимодействия лексического значения глагола и словообразовательного значения суффикса. Именно поэтому их инвентарь и их количество так различаются у разных аспектологов и остаются принципиально открытыми.

Категория вида, репрезентированная в русском языке целой серией морфемных средств, является, на наш взгляд, не морфологической, а лексико-словообразовательной категорией.

5. Появление новых суффиксов, как мы видели из выше сказанного, идет постоянно. Новый, «нарождающийся» суффикс в момент своего появления создает дублеты или варианты к старым суффиксам. На протяжении исторического периода развития русского языка конкурировали суффиксы:

-А/Я и ‑ВА,

-И- и ‑НИЧА-,

-Е- и ‑НУ- (из *ne),

-ЫВА/-ИВА‑ и ‑ОВА/-ЕВА‑.

В настоящее время конкурируют:

‑ИРОВА‑/‑ИЗИРОВА‑/‑ИЗОВА‑/‑ФИЦИРОВА‑;

‑СТВОВА‑ и —НИЧА‑;

‑ОВА‑/‑ЕВА‑ и —ОВЫВА‑/‑ЕВЫВА‑.

Известно, что сосуществование дублетов долго не продолжается, так как оно затрудняет говорящих. Конкурирование приводит либо к утрате одного из дублетов, либо к расхождению их по разным стилям речи, либо (сравнительно редко) к появлению паронимов, то есть глаголов, близких по звучанию, но разных по значению, что мы и старались показать в тексте нашей работы. Очень заметна тенденция к «победе» и закреплению более «длинных» по фонемному составу суффиксов и вытеснению суффиксов однофонемных.

Чёткое понимание причин сосуществования и конкурирования словообразовательных вариантов глаголов на современном этапе развития языка позволяет дать научно обоснованные рекомендации по их нормированию и употреблению.

Авторы далеки от мысли, что им удалось глубоко проникнуть в историю становления русских глагольных суффиксов, основательно раскрыть их семантику и функции. Но они будут удовлетворены, если их взгляд на глагольные суффиксы как на морфемы, имеющие «собственное Я», позволит читателям увидеть в этих морфемах что-либо «неизвестное в известном» или побудит кого-либо более глубоко изучить этот интересный языковой феномен.