Русские глагольные суффиксы - Г.А. Волохина, З.Д. Попова 2006

Русские глагольные суффиксы как предмет изучения
Аспектологи о статусе категории глагольного вида в системе языка

Суффиксы по своей природе — морфемы словообразовательные, а категория вида традиционно рассматривается как категория грамматическая, то есть морфологическая, словоизменительная, иногда — компромиссно — как формообразовательная. Конечно, видовые пары создаются не только суффиксами; для их образования используются приставки, чередования звуков и переносы ударения в корнях и основах глаголов, супплетивизм и некоторые другие, может быть, и словоизменительные, средства. Но меняют ли или не меняют свою природу суффиксы, включаясь в состав этих средств? Каковы же основания считать глагольный вид словоизменительной категорией?

К словоизменительным обычно относят такие морфемы, которые должны соединяться со всеми словами определенного класса, то есть если в системе языка есть существительные, то все их словоформы всегда выступают в речи в форме того или иного падежа. Для категории вида критерием грамматичности признается ее связь с категорией времени глагола [Красухин, 2005, с. 25-26]. Бесспорно, что глаголы несов. вида имеют три формы времени (читал, читаю, буду читать), а глаголы сов. вида — только две (прочитал, прочитаю), что объясняется их значением. Но вот это-то значение и нужно определить для признания категории вида грамматической. Попытки сформулировать это значение делались многими грамматистами, но чёткостью и однозначностью полученные формулировки не отличаются.

Вид выражает характер самого действия с точки зрения протекания его во времени, — писал П.С. Кузнецов, — и совмещает в себе систему отношений различного порядка [Кузнецов, 1953(а), с. 222, 225]. В этом же смысле высказывался и Р. Нахтигал: формы СВ и НСВ выражают разные смыслы утратившихся старых временных форм [Нахтигал, 1963, с. 107].

А. Мазон полагает, что вид возник из направленности внимания либо на длительность или повторяемость действия, либо на развитие или завершение, либо на точечное начало или завершение действия [IV Международный.., 1962, с. 10].

И. Леков предлагает для СВ термин ограниченность, а для НСВ — неограниченность [IV Международный.., 1962, с. 15].

Ю.С. Степанов считает, что семантика вида состоит в полагании предела действия, что семантика вида свободно оппозитивна [Степанов, 1976, с. 413].

А.В. Кравченко осмысляет категорию вида с точки зрения фигуры наблюдателя. В перфективном значении для наблюдателя действие было в прошлом, а результат действия — в настоящем Наблюдатель видит этот результат (вид от видеть, — думает автор). Базовые значения совершенного вида отмечаются у глаголов движения и перемещения, только у них отмечается предельность в смысле исчерпанность действия [Кравченко, 2004, с. 140]. Оценку значения видо-временных форм русских глаголов с позиций категории наблюдателя дает также Е.М. Мещерякова [Мещерякова, 2005].

Даже те авторы, которые считают категорию вида грамматической, стараются не утверждать это безоговорочно. Так, Н.С. Поспелов пишет, что категория вида не грамматикализована полностью, так как многие лексические разряды русских глаголов не имеют парных видовых форм [Поспелов, 1953, с. 54]. Н.С. Авилова, признавая категорию вида грамматической, отмечает, что эта категория особого лексико-грамматического или классификационного типа [Авилова, 1972, с. 271]. Ф. Леман признает вид грамматической категорией, так как существует максимальная продуктивность словообразовательных аффиксов, благодаря чему лексическое противопоставление перешло в грамматическое. Однако, по мнению ученого, в узкое понимание грамматикализации развитие категории вида не укладывается [What makes.., 2005, с. 139].

Сделаны попытки дать такое определение грамматического значения категории вида, которое объединяло бы ее в одно целое. Например. И.А. Фигуровский отстаивал для этой категории значение длительности/недлительности действия [Фигуровский, 2004, с. 322]. А.Г. Руднев признавал разнородность грамматического значения категории вида (длительность, мгновенность, непрерывность, кратность), но на первое место выдвигал значение результативности/ нерезультативности действия [IV Международный.., 1962, с. 201].

А.В. Бондарко последовательно постулирует для категории вида грамматическое значение предельность/непредельность действия [Бондарко, 1991, с. 224]. В Академической Грамматике 1970 года глаголы сов. вида определяются как глаголы, называющие действие, достигшее предела, а глаголы несов. вида — как глаголы, не содержащие указания на достижение предела действия [Грамматика.., 1970, с. 337].

В свое время такое же определение грамматического значения вида давал С.Д. Никифоров [Никифоров, 1952, с. 39]. Это наиболее распространенное толкование значения вида в русской аспектологии и в настоящее время [Петрухина, 2005].

Однако Е.В. Падучева полагает, что предельность заложена в классе глагола и не порождается формой вида [Падучева, 2004, с. 51].

Такая расплывчатость, туманность в определении грамматического значения категории вида приводит к самым неожиданным ее толкованиям. Например, В.В. Гуревич полагает, что вид есть как бы лишь разновидность одного общего явления членения на тему и рему [Гуревич, 2004, с. 84].

Отсутствие ясности в толковании грамматического значения категории вида свидетельствует, на наш взгляд, о его отсутствии и о том, что в категории вида объединяют достаточно разные языковые явления. Нельзя не согласиться с М.Я. Гловинской, которая пришла к выводу, что общее значение видового противопоставления (инвариант) дискуссионно, трудноуловимо и абстрактно; лексические значения в глаголах, образующих пару, бесконечно индивидуальны и разнообразны. Проблема инварианта категории вида приобретает чисто теоретический, умозрительный характер [Гловинская, 2001].

Заметим, что многослойность видовых отношений привела исследователей к мысли о рациональном разделении категории вида и категорий аспектов глагольного действия. Способы глагольного действия могут иметь формальные показатели (приставки, суффиксы, фазисные слова), но могут определяться и по аспектуальному контексту [Ломов, 1977, с. 30-31]. А.Г. Пазельская, разделяя вид и аспект, указывает, что аспект — это компонент лексического значения [Пазельская, 2003, с. 77].

К.Г. Красухин разделяет ещё аспекты и способы действия. Ученый считает, что аспект — это сугубо грамматическая категория, а способ действия — категория лексическая и словообразовательная [Красухин, 2005, с. 25]. «В современной аспектологии, — пишет А.Б. Шлуинский, — можно считать устоявшимся противопоставление между словоизменительным (или словообразовательным) собственно аспектуальным значением и лексическим значением способа действия» [Шлуинский, 2006, с. 49].

Действительно, такие «способы действия», как наглядно-примерное, конкретнопроцессное, неограниченно-кратное, ограниченно-кратное, обобщенно-фактическое и другие, (по разным классификациям их насчитывают от 7 до 40) [Есперсен, 1958, с. 334-337; Бондарко, 1990, 1991, с. 204-205] можно определить только с опорой на лексическое значение глагола (в частности, с учетом семантики глагольных суффиксов) и контекст.

В одной из работ Е.В. Падучева высказала мысль, что для оценки категории вида необходимо выполнить лексико-семантическое исследование глагола [Падучева, 1996, с. 3].

М.Я. Дымарский предлагает рассматривать частные видовые значения как значения, принадлежащие не видовой форме, а целому высказыванию [Дымарский, 2004, с. 123]. Роль текста-дискурса для определения аспектуальных значений признает и исследует Т.В. Белошапкова [Белошапкова, 2005, с. 229-234].

Логично, что многие авторы все больше склоняются к признанию вида категорией словообразовательной. Еще С. Карцевский считал видовые формы частным случаем глагольного словообразования [см. об этом: Мучник, 1956, с. 105]. А. Вайан трактовал видовые формы как самостоятельные глаголы, но связанные друг с другом тем, что образуются друг от друга; а различаются формы СВ и НСВ по словообразовательным типам [Вайан, 1952, с. 354]. Глаголы различных видов современного русского языка, образованные от одного и того же корня, — писал П.С. Кузнецов, — являются самостоятельными глагольными лексемами, располагающими каждая своей системой форм [Кузнецов, 1953(а), с. 228].С этим соглашаются или склоняются к этому мнению и другие авторы [Исаченко// IV Международный.., 1962, с. 203, Янко-Триницкая, 2001, Чумирина, 2003, с. 39].

Подробно аргументирует признание вида глаголов категорией словообразовательной И.Г. Милославский [Милославский, 1989].

На наш взгляд, вполне адекватную интерпретацию категории глагольного вида дает А.М. Ломов, который подчеркивает, что эта категория ориентирована не на слово, а на его лексико-семантические варианты. Видовые пары могут быть формами одного слова, но могут быть и разными словами или словами, близкими по значению, но частично различающимися. Поэтому категория вида не укладывается без остатка ни в словоизменительные, ни в классификационные категории [Ломов, 1977, с. 19-20]. В последнее время для объяснения разнообразных пробелов в системе видовых пар исследователи все больше склоняются к мысли о семантической и коммуникативной востребованности или невостребованности видовой пары конкретного глагола [Печникова, 2004, с. 133].

Из сделанного обзора вытекает, что суффиксы, различающие однокорневые глаголы, являются все-таки словообразовательными, а не словоизменительными морфемами.

Это дает нам основания исходить из признания словообразовательной природы суффиксов, вносящих в основу глагола свои семы и выполняющих разные функции, в частности и видообразующие. Именно с учетом этих последних мы и считали необходимым затронуть спорные проблемы аспектологии. Все имеющиеся в научной литературе сведения о «невидовой» семантике суффиксов мы представляем непосредственно при описании соответствующего суффикса.

Источником исследования послужили словари русского языка, из которых была сделана сплошная выборка всех глаголов. Для каждого глагольного корня определялись все возможные для него сочетания с разными суффиксами. Возможные сочетания глагольного корня с приставками в полном объеме не рассматривались. Суффиксы выделялись в производной основе по соотношению с производящей. Производные словоформы могли быть как видовыми парами, так и не видовыми (дериватами). Семантика и функции каждого суффикса выяснялись в системе оппозиций и аналогий.

Авторы выражают глубокую благодарность научному редактору профессору Алексею Александровичу Кретову за ценные замечания, уточнения и дополнения к нашему материалу.