Грамматическое учение о слове - В.В. Виноградов 1986

Части речи
Глагол
Попытки синтеза фортунатовской теории залогов с учением Потебни и Овсянико-Куликовского в работах акад. Шахматова

Акад. А. А. Шахматов пытался выйти за пределы фортунатовской схемы залогов и устранить противоречия концепции Овсянико-Куликовского. Но в "Очерке современного русского литературного языка" Шахматов очень близок к Фортунатову и его школе в понимании сущности залога и в определении значений возвратной формы. Шахматов сначала отделяет от категории залога вопрос о переходном и непереходномзначении глаголов. Общее определение залога в "Очерке" целиком совпадает с фортунатовским. По Шахматову, "формами залога называются те различные произведенные от одного и того же глагола образования, в которых обозначаются различного рода отношения действия или состояния, выраженного глаголом, к его субъекту" (501). Вслед за Фортунатовым А. А. Шахматов признает, что наряду с глаголами, обозначающими залоговые различия, в русском языке много глаголов, не подводимых под категорию залога из-за отсутствия соотносительных форм, например: идти, долженствовать, возненавидеть, бояться и т. п. Но, вопреки Фортунатову и в соответствии с грамматической традицией, Шахматов считает различия в отношениях действия или состояния к субъекту, выражаемые формами действительного и страдательного залогов, очень существенными для русского языка14 . Эти различия отражаются не только в противопоставлении действительных и страдательных причастий, но и в широком развитии страдательного значения у возвратных глаголов на -ся, преимущественно для 3-го лица. Для 1-го и 2-го лица обоих чисел, по мнению Шахматова, употребительнее обороты со страдательными причастиями, чем возвратные формы на -ся. Действительный залог обозначает, что "действие или состояние проистекает от самого субъекта". Страдательный обозначает, что "действие переходит на субъект предиката с другого (психологического) субъекта". Эти определения близки к взглядам Потебни и Овсянико-Куликовского. С действительным залогом соотносителен также средний, обозначающий, что "действие или состояние, выраженное глаголом действительного залога, подвергалось тому или иному изменению в отношении его к субъекту, причем это изменение внесено в него частицей -ся" (моется, они бранятся, радоваться, сердиться и т. п.). Таким образом, основных залогов у Шахматова (так же как и у Потебни) три: действительный, страдательный и средний, к которому Шахматов относит возвратные глаголы (ср. классификацию Г. Павского и традиционную систему залогов, принятую западноевропейской лингвистикой) (502). Определяя значение глаголов на -ся, т. е. "глаголов среднего залога", А. А. Шахматов отчасти руководился схемой Фортунатова. Он делил эти глаголы: 1) на глаголы собственно возвратные, соотносительные с переходными действительными глаголами (со значением возвратно-переходным — он моется, лошадь плетется, возвратно-непереходным — собака кусается, возвратно-взаимным — они познакомились и возвратно-общим — сердиться), и 2) на средние глаголы с усилительно-определительным значением, произведенные от непереходных глаголов (среди этих последних различались: а) глаголы с усилительным значением: стучаться, хвастаться, звониться и т. п., в которых действие субъекта совершается в его интересах, и б) глаголы с определительным значением: краснеться, белеться и т. п.).

Различая в кругу возвратных глаголов те же оттенки значений, что и Фортунатов, акад. А. А. Шахматов опирается на более широкий и разнообразный материал. Этот материал не покрывается фортунатовской схемой глаголов. Поэтому характеристика некоторых значений оказывается слишком общей и неопределенной. Таково, например, возвратно-непереходное значение, "когда действие субъекта только обнаруживается, но не переходит ни на объект, ни на субъект". Сюда у Шахматова отнесены такие разнородные типы глаголов, как кусаться, жечься (крапива жжется), бодаться и т. п., с одной стороны, и строиться (народ строится), тратиться (ты понапрасну тратишься), убираться (он целый день убирается) и т. п. — с другой. Очень расширенным представляется и толкование "возвратно-переходного значения": "Когда действие субъекта переходит на него же, захватывая или часть его (например, внешность), или его всего, выдвигая его, выставляя его определенным образом". С этим значением у Шахматова связаны не только прямовозвратные формы, вроде я моюсь, ты купаешься, румяниться, она завивается и т. п., но и такие глаголы, как крадется, лошадь плетется, он носится с мыслью, берется, забывается, твое отсутствие кидается в глаза и т. п. Ясно было, что фортунатовский перечень значений -ся очень неполон, недостаточен. В своем "Синтаксисе" А. А. Шахматов значительно пополняет и исправляет его.

В своем "Синтаксисе" А. А. Шахматов сохранил то же деление на три основных залога (с заменой термина "средний залог" названием "возвратный залог"): действительный, страдательный и возвратный, но расширил и видоизменил само понятие залога (503). В русском языке, по Шахматову, формами залога выражается или отношение субъекта к объекту действия, или же невозможность сочетать данный глагол с объектом. Таким образом, в соответствии с теорией Потебни и Овсянико-Куликовского признак переходности или непереходности становится у Шахматова фундаментом учения о залогах. Теперь Шахматовым различаются три группы глаголов действительного залога: переходные с прямым дополнением (в винительном падеже), переходные с косвенным дополнением (в родительном, дательном, творительном падежах) и непереходные, вовсе не имеющие при себе дополнения. Грамматическое различие между этими тремя разновидностями глаголов действительного залога выражается в том, что прямо-переходные глаголы образуют причастия страдательного залога; косвенно-переходные, не образуя причастий страдательного залога, могут сочетаться с -ся (ср.: управляться, руководиться; ср.: грозить и грозиться; хвастать и хвастаться и т. п.); непереходные не образуют причастий страдательного залога и обычно (кроме некоторых немногих глаголов) не сочетаются с -ся (разве только для обозначения полноты проявления действия или его интенсивности, но и то — при одновременном присоединении приставки, например: лежать — отлежаться, вылежаться). Кроме того, А. А. Шахматов углубил и расширил учение Фортунатова о значении возвратной формы15 , о значении аффикса -ся.

Не подлежит сомнению, что в шахматовском учении о залогах русского глагола есть некоторая неслаженность. В "Очерке современного русского языка" А. А. Шахматов, следуя за Фортунатовым, выдвигал главным образом морфологические различия между залогами. Но тут же под влиянием Овсянико-Куликовского он подчеркивает соотносительность действительного и страдательного оборотов и выясняет синтаксическую разницу между ними, состоящую в характере отношений предиката к субъекту. Кроме того, описывая формальные классы глаголов среднего залога, А. А. Шахматов уже не ограничивается указаниями на отношение действия к субъекту, но постоянно отмечает и различия в отношениях действия к объекту (например, возвратно-непереходное значение, когда действие "не переходит ни на объект, ни на субъект", возвратно-взаимное, когда действие субъекта и объекта взаимно переносится друг на друга). В "Синтаксисе" А. А. Шахматов глубже вникает в синтаксическую природу залоговых различий, в их связь с соотношением категорий субъекта и объекта в строе предложения. Но и тут лексико-морфологические признаки залоговых форм отвлекают А. А. Шахматова от анализа тех синтаксических конструкций, строй которых всецело определяется различиями залоговых форм и функций глаголов.

Анализ функций самой возвратной формы — самая блестящая и плодотворная часть шахматовского учения. С некоторыми дополнениями и поправками он должен быть принят как грамматикой, так и лексикологией современного языка. Характеристика основных, продуктивных значений аффикса -ся помогает уяснить семантическую природу возвратных глаголов, живые законы их образования и синтаксического употребления в современном языке.