Грамматическое учение о слове - В.В. Виноградов 1986

Части речи
Имя существительное
Вопрос о «формах субъективной оценки» имен существительных

Перечню уменьшительно-ласкательных суффиксов необходимо предпослать анализ самой категории "субъективной оценки". Уже в первой половине XIX в. русские грамматики учили, что категория "субъективной оценки" имен существительных обычно находит выражение в формах одного и того же слова. Уменьшительные, ласкательные и другие формы субъективной оценки считались не самостоятельными словами, а формами производящего существительного. По мнению К. С. Аксакова, "при уменьшительных предмет является, как он есть, с наружным своим определением, вполне сохраняя себя, весь свой образ..." (91). Мысль, что уменьшительно-ласкательные и другие суффиксы этого рода относятся к средствам формообразования, а не словообразования, находила себе опору в общности грамматического рода у всех форм субъективной оценки, произведенных от одного слова (например: дом — домишко — домище — домина; дурак — дурачище — дурачок — дурачина и т. п.).

Кроме того, неоднократно отмечалось, что в формах субъективной оценки экспрессивные оттенки словоупотребления решительно преобладают над колебаниями самого лексического значения. "...Малому свойственно быть милым, — писал Аксаков. — Самая ласка предполагает уменьшительность предмета, и вот почему для выражения милого, для ласки употребляется уменьшительное..." При этом "даже вовсе не берется иногда в расчет самый наружный вид предмета. Например, слова: братец, сестрица... Чтобы представить предметы милыми, чтобы высказать ласкающее отношение, на них как бы наводится уменьшительное стекло, и они, уменьшаясь, становятся милыми... Оттенки отношения к предмету уменьшенному многочисленны. Кроме милого, предмет принимает характер жалкого, бедного, робкого, возбуждающего о себе это сознание в говорящем... кроме чувства, что этот предмет мне дорог, в говорящем высказывается часто и чувство собственного смирения, для чего и предмет представляет он в смиренном виде" (92).

На точку зрения К. С. Аксакова стал и акад. А. А. Шахматов. По мнению А. А. Шахматова, уменьшительные, ласкательные, увеличительные или уничижительные образования от какого-нибудь слова должны быть признаны не разными словами, не отдельными словами, а формами того же слова. "...Суффиксальные образования, относящиеся сюда, не видоизменяют реального значения основного слова: домик, домина, домище, домишко обозначают то же представление, что дом; следовательно, эти суффиксы имеют другое значение, чем другие словообразовательные суффиксы, при помощи которых выражаются представления, совершенно отличные от представления, выраженного соответствующим основным словом, представления, самостоятельные от него" (93)1 .

Итак, уменьшительно-ласкательные суффиксы — суффиксы не словообразующие, а формообразующие. При их посредстве выражаются самые разнообразные оттенки экспрессии: сочувствие, ирония, пренебрежение, злоба, пестрая и противоречивая гамма эмоций и оценок. Например, ироническая окраска видна в ласкательных формах поговорки: "Рюмочки доведут до сумочки". В речи следователя Порфирия Петровича из "Преступления и наказания" Ф. М. Достоевского уменьшительные формы создают язвительно-насмешливый тон речи под маской "дружественного участия", например: "я знаю, он моя жертвочка..."; "он у меня психологически не убежит, хе-хе, каково выраженьице-то...": "говорит, а у самого зубки во рту один о другой колотятся..."; "Губка-то, как и тогда, вздрагивает", — пробормотал как бы даже с участием Порфирий Петрович" и т. п.

А. А. Потебня подчеркнул случаи отраженного распространения экспрессии, связанной с суффиксами субъективной оценки, на все детали высказывания: "Отличая объективную уменьшительность или увеличительность от ласкательности и пр., в коей выражается личное отношение говорящего к вещи, можно думать, что в последнем случае настроение, выразившееся в ласкательной форме имени вещи (относительного субъекта), распространяется в той или другой мере на ее качества, качества ее действий и другие вещи, находящиеся с нею в связи. Это и есть согласование в представлении" (96).

Таким образом, формы субъективной оценки заразительны: уменьшительно-ласкательная форма существительного нередко ассимилирует себе формы определяющего прилагательного, требует от них эмоционального согласования с собою (например: маленький домик; седенький старичок и т. п.).

При посредстве суффиксов субъективной оценки выражаются различия классовых, групповых стилей, своеобразия социальных характеров. Достаточно сослаться на функции уменьшительных форм в речи Молчалина ("Горе от ума" Грибоедова), на создаваемое этими формами впечатление забитости и самоуничижения в письмах Макара Девушкина ("Бедные люди" Достоевского).

Богатство и разнообразие экспрессивных оттенков, связанных с уменьшительно-ласкательными формами существительного, и их изменчивость были очень ярко охарактеризованы еще Я. Гриммом: "Уменьшительная форма выражает понятие не только немногого и малого, но и любезного, ласкательного. Поэтому уменьшительную форму придаем мы и великим, возвышенным, священным и даже страшным предметам для того, чтобы доверчиво к ним приблизиться и снискать их благосклонность. Особенно в словах последнего рода первоначальное понятие уменьшения со временем утрачивается и становится нечувствительным: так, французское soleil, славянское солнце — слова уменьшительные, хотя в теперешнем их употреблении уменьшения и не чувствуется" (97). Таким образом, уменьшительно-ласкательное значение формы нередко стирается, изнашивается.

Широкая возможность превращения уменьшительно-ласкательной формы в особое самостоятельное слово общеизвестна (ср.: сеть и сетка; пузырь и пузырек, ручка двери; мужик и муж и т. п.). Она свидетельствует о том, что формы субъективной оценки имен существительных занимают промежуточное, переходное положение между формами слова и разными словами (ср. совсем разные слова: черепок и череп; вода и водка; чаша и чашка и т. п.). Ср. новичок при утрате основного новик.

Процесс присоединения экспрессивных суффиксов к основе существительного происходит по такой схеме (как бы в параллель степеням сравнения прилагательных):

1) слово без суффикса субъективной оценки;

2) основа этого слова + уменьшительно-ласкательный суффикс (1-я степень оценки);

3) основа предшествующей уменьшительной формы + ласкательный суффикс (2-я степень). Значение второй степени не уменьшительное, а ярко эмоциональное — ласкательное или пренебрежительное.

Когда значение уменьшительного суффикса первой степени стирается (например: ножик, носок, платок, мешок (от мех), булавка, блюдце, тетрадка, молоток, скамейка, чашка, сумка, корка, бумажка и т. п.), тогда соответствующая форма обрастает своими собственными значениями и превращается в самостоятельную лексему. Это слово затем образует новые формы субъективной оценки. А исходное слово, от которого когда-то была произведена уменьшительная форма, иногда по отношению к ней получает как бы увеличительное значение (ср.: значения слова тетрадь в соотношении со словом тетрадка; молот — молоток; скамья — скамейка; блюдо — блюдце и т. п.). Субъективно-оценочные суффиксы второй степени (-очек, -очка, -ечка, -ечко и т. п.) в сочетании с такими словами, утратившими экспрессивные оттенки, приобретают уменьшительное значение, лишь слегка окрашенное ласкательной экспрессией (например: девочка, сумочка и т. п.). Иногда, впрочем, и у этих суффиксов ласкательное и уменьшительное значения стираются, например цепочка (ср. цепь).

Особенно часты случаи отпадения или обособления начального звена в этой тройственной схеме у слов мягкого женского склонения с именительным падежом без окончания: (сеть) — сетка — сеточка; (нить) — нитка — ниточка; (часть) — частица — частичка и т. п.2

Экспрессивное напряжение слова может выразиться в удвоении, утроении суффиксов субъективной оценки (например: доч-ур-оч-к-а, дев-ч-он-оч-к-а, мам-аш-ень-к-а, баб-ул-ень-к-а и т. п.). Все последующие за второй степени экспрессивного усиления связаны с выражением эмоционального отношения к предмету и далеки от уменьшительного значения.