Этот удивительный русский язык - Алексей Забазнов 2012

Полезные мелочи

Как мы видели из табличек в первой части главы, многие звуки являются для русского языка, в принципе, возможными, но на сей день почти неиспользуемыми; что-то вроде "зарезервированных имён". В этой области - возможного, но малоприменимого - обитает и звук [w], среднее между [в] и [у], тот звук, с которого в английском языке начинается фамилия доктора Ватсона/Уотсона. Вот отрывок из сатирического стихотворения Дмитрия Быкова:

Вас там могут разом изувечить,

Разорвав на пару половин;

Там кружится всяческая нечисть —

То ли шабаш, то ли Хэллоуин!

Для того, чтобы последняя строчка легла в метр так же естественно, как и предыдущие, нужно произнести слово "Хэллоуин" в три слога, а именно сделать "у" неслоговым звуком: " То ли шабаш, то ли Хэллоwин"

Имеется такой звук и во французском. Пришедшее из этого языка слово "тротуар" лет сто назад произносилось нашими предками не в три, а в два слога (да и сейчас ещё можно услышать "тротwар"). Вот пример из Блока:

Зажгутся нити фонарей,

Блеснут витрины и тротуары.

В мерцаньи тусклых площадей

Потянутся рядами пары.

Опять-таки, метр стиха требует читать "тротуары" как "тротwары", где "у" не образует слога, да и звучит, по сути, не как [у], а как [w].

Иногда заимствованное слово вызывает смущение своим необычным видом. В речи пожилых людей вы могли слышать слово "район", которое они произносят не естественным образом ("раён"), а прямо-таки по буквам: "рай-он". Хотя последнее наблюдение относится не к "голой" фонетике, а к психолингвистике, это ещё одно основание констатировать готовность русского языка к освоению новых средств.

Какие ещё "полезные мелочи" позволяют языкам иметь большое разнообразие смыслов при не особенно многочисленных средствах выражения? Долгота звука. В английском языке различие только лишь в долготе гласного может разделять два абсолютно разных слова; например, "hit" (удар) и "heat" (жара), многие из моих читателей знают десятки подобных пар. В русском языке не бывает долгих гласных, но иногда возникают долгие согласные (скажем, "подделка" или "ссЫпать"), которые участвуют в различении смыслов (со словами "поделка" и "сыпать" соответственно).

В предыдущей главе мы рассматривали переходы ударения при словоизменении. Пример чуть выше: глагол "ссЫпать" может изменить вид одним только переносом ударения. В той же главе были примеры чередования корневых гласных, которое (как мы можем предположить) имеет в русском языке хорошие перспективы.

А теперь одна история.

В моём родном городе есть комбинат, который начинался с кустарной маслобойни. На маслобойне давили подсолнечные семечки, при помощи высокой температуры выжаривали из них ещё немного масла, но несколько неизвлекаемых процентов оставалось в жмыхе.

Этот жмых покупали немецкие предприятия, которые вывозили его в Германию и добывали остающееся масло при помощи растворителей. Не правда ли, прекрасная иллюстрация немецкого характера: везти за сотни километров выжатый продукт, чтобы при помощи сверхмощных технологий выжать из него последние проценты полезного вещества и, разумеется, сделать на этом гешефт!

Это я к чему.

Чередование гласных в корне, которое в терминах германской филологии называется аблаутом, очень распространено в немецком языке. В русском, при желании, удаётся найти примеры, где может чередоваться больше двух вариантов звука: "сидеть/сесть/сядь/сёдла" - [и/э/а/о].

Но в немецком - такое сплошь и рядом, и в большем масштабе: "sprechen/sprich/sprach/spräche/gesprochen/Spruch/Sprüche".

По-моему, очень похоже на их экономичные технологии: использовать один корень "spr-ch" и семь гласных, чтобы выразить разные смыслы с минимальным привлечением лишнего материала. Не знаю, удастся ли русскому языку достичь такой же степени... изощрённости, что ли, но потенциальный пример для подражания у нас есть.

Это отчасти шутка, и продолжая германскую тему так же - не очень серьёзно, я бы хотел перейти к

лирическому завершению

Итак, Бисмарку в книге Пикуля наша речь напоминала армейский барабан. У меня другое мнение.

Когда мне удалось отрешиться от смысла слов и оставить только звучание, я услышал, что наш язык "со стороны" похож на топот несущейся по степи конницы.

Полагаю, что некоторые читатели нашли то же самое. Кстати, в упомянутом романе Бисмарк учит скороговорку. Только одну, других в повествовании нет. Скороговорка эта такова: "От топота копыт пыль по полю летит".

После главы об особенностях русских звуков я хотел бы снова вернуться к русским буквам, что и сделаю в следующем выпуске!