Киев - родина русского языка - Абакумов А. 2009

Варианты формирования украинской (полтаво-черкасской) мовы

Можно допустить несколько вариантов причин большей близости великорусского наречия (чем украинской мовы) к киево-русскому языку.

1)Известный историк, идеолог Конгресса Украинских Националистов, В. С. Коваль, отметив большую близость текста «Слова о полку Игореве» к (как он тогда выразился) «старо-кацапской мове», чем к украинской, высказал в 2002 году на телеканале «1+1» (в тогдашней рубрике известного телеведущего Д. Б. Яневского) оригинальную мысль. Виктор Саввич предположенил, что язык «Слова о полку Игореве» новгородский, привнесённый князем Олегом ещё в 882 г. в обиход киевских правящих слоёв, а «праукраинкая мова» мол де уже тогда существовала в качестве самостоятельной в «низших» сословиях Южной Руси.

Однако новгородская речь кон. 12 в. известна сотнями тогдашних берестяных грамот Града-над-Волховом. Этот говор уже существенно отличался от языка «Слова о полку Игореве» («высокого стиля» киеворусского!). Да и слишком уж дилетантски-фантастично отодвигать разветвление украинского, белорусского и великорусского диалектов в глубину I тысячелетия н. э.

2)Украинская мова - потомок «сельского говора» Киевского княжества, уже в 1185 г. слегка отличавшегося от речи киевлян-горожан. Последним же образцом «правильной административной речи» для суздальцев стал язык двора Ярослава Всеволодовича, переехавшего в 1238 г. из Киева во Владимир-на-Клязьме. С отцом Александра Невского, как известно, тогда переехало немало природных киевлян.

Увы! При справедливой оценке обстоятельств появления во Владимире-на-Клязьме последнего киевского административно-лингвистического «писка моды», нет никаких оснований предполагать того, что вплоть до 1240 г. в Киевском княжестве были какие-либо внутренние различия наречий.

3)И великорусский язык, и мова - потомки киеворусского языка, но Соловьиная менялась во времени (в течение 750 лет) быстрее, чем Великий и Могучий.

Сложности лингво-исторических перипетий в Южной и Северо-Восточной Руси были в одинаковой мере непростыми и причин для глоттохронологического «обгона» великорусского наречия мовой (как, например, это произошло с потомками древненорвежского языка; - ландсмол («народный» ново-норвежский) изменился сильнее, чем почти полностью изолированный исландский!) - не видно.

4)Пра-черкасско-полтавско-слобожано-восточноподольский диалект - продолжение говора «чёрных клобуков» (объединения торков, берендеев, узов, части печенегов и нек. др.), перешедших по мнению авторов оной гипотезы до сер. 13 в (и выработавших своеобразный славянский диалект с мощнейшим тюркским лексическим суперстратом) с огузского языка на русский. Тем более, что наместником великого князя Ярослава Всеволодовича в Киеве середины 1240-х гг. был торчин Дмитрий Ейкович [Котляр, Сидоренко, 1982, С. 197].

Тюркские заимствование в мове приличные, но не очень уж значительные. Да и основную часть «чёрных клобуков» в начале 14 в. золотоордынский хан Тохта переселил с Роси на Арал (каракалпаки). Там они сменили свой язык (вне зависимости от того был ли он у пра-каракалпаков тогда русским или огузским!) на кыпчакский.

5)Украинская мова потомок (по А. И. Железному) древнерусско-польского койне.

Сия гипотеза получила всеобщую критику. Аргументацию см. выше.

6)Может быть Мова Соловьиная действительно потомок койне, но не польско-древнерусского, а какого-то иного. Такого, формирование которого укладывается в хронологически-вероятностные рамки самой возможности «суржикизации». Т. е. где-то в предетах менее 1200 лет.

Койне Киевского княжества Олельковичей

Рассмотрим исторические перипетии Киевской Земли 13 - 16 вв. [Котляр, Сидоренко, 1982].

Более столетия (после Батыевого Погрома) в Среднем Поднепровье продолжал функционировать киеворусский язык, постепенно диссимилируясь в своеобразный местный говор. В 1360-х гг., с отвоеванием «Великим Княжеством Литовским, Русским и Жмойским» (ВКЛ) у ордынцев Среднего Поднепровья, в Киево-Переяславщине появляются «литвино»-белорусские дружинники, бояре, удельный князь из династии Гедиминовичей (Владимир Ольгердович) и, весьма вероятно, военные поселенцы. Двор Владимира Ольгердовича первоначально, по-видимому, был ранне-старобелорусскоязычным.

Известно, что с начала 11 в. Полоцко-Минское княжество (Земля Всеславичей, так оно названо в «Слове о полку Игореве»!) стало жить своей обособленной жизнью, там не происходило масштабных ротаций дружинников и бояр (от Перемышля и до Белоозера), характерной для остальной Руси (Земли Ярославичей, согласно тому же первоисточнику), в большинстве случаев унифицировавших административный язык удельно-княжеских дворов потомков Ярослава Мудрого. Это обстоятельство обусловило начало формирования региональных лингвистических особенностей узкого мирка территории наследственных владений потомков Всеслава Брячиславича, т. е. - Минско-Полоцкой Земли. Сие наречие тоже базировалось на киево-русском языке, но на более ранней его форме (характерной для начала 11 в. и перенесённой из тогдашнего Киева в Полоцк дружинниками Изяслава Ярославича). Сложившийся же на этой основе (и немного диссимилировавшийся от позднего собственно «наддиалектного» древнерусского языка) ранне-старобелорусский диалект к сер. 14 в. унаследовало (как в виде «официоза», так и в качестве речи большинства своего населения) и Великое Княжество Литовское, Русское и Жмойское (так это новое тогда государство официально называлось). Так что к 1362 г. (утверждения Гедиминовичей в Киеве) означенный полоцко-виленский говор уже начинал приобретать черты особого русского диалекта.

Этот ранне-старобелорусский диалект вступил во взаимодействие с местным вариантом поздне-киеворусского (позднего «наддиалектного» древнерусского) языка. Но социально деструктизированный пост-батыевый Киев ещё сохранял авторитет крупнейшего производителя церковной утвари и значительного ремесленного центра. Временами в Киев возвращался (из Владимира-на-Клязьме, а затем и из Москвы) русский митрополит. Среднеднепровская лингвоцивилизационная традиция оставалось достаточно сильной. Но и литовско-белорусская инкорпорация в Земле Матери Городов Русских тоже была весьма мощная.

Сложилось определённое «административно-филологическое» равновесие местной и пришлой с севера диалектных традиций. Сложился местный «суржик». Это койне и стало, по-видимому, официальным языком последних лет правления Владимира Ольгердовича (1380-е - начало 1390-х гг.), княжения Скиргайла Ольгердовича (1394 - 1396 гг.), последующего Киевского наместничества и периода властвования суб-династии Олельковичей (1440 - 1471 гг.). Более того! И после ликвидации Киевского удельного княжества (1471 г.) - воеводская администрация ещё 12 лет использовала, скорее всего, преимущественно «суржик» Олельковичей, а не старобелорусский - «общелитвинский». И не 150-летней давности - позднее-киеворусский, который продолжал своё «прямое развитие» в северных волостях Киевского княжества Гедиминовичей. (Белоруссо-язычные военные поселенцы селились в его южных районах, а таковые же бояре и дружинники в самой Матери Городов Русских).

В кон. 14 - 15 вв. киеворусско-старобелорусское койне распространилось по Среднему Поднепровью и в ближайших районах. Местный «чистый» позднейший киеворусский говор сузил территорию своего распространения. Его современный потомок - центральнополесский диалект.

В 1483 г. Киев Ольгердовичей-Олельковичей был уничтожен крымским ханом Менгли-Гиреем. Восстановленный к 1500-му году город уже имел новое (главным образом центральнополесскоязычное) население и новую (уже преимущественно литвино-белорусскоязычную) служилую администрацию. «Официозом» стал «чистый» старобелорусский язык. Однако «койне Олельковичей» (праукраинская мова) успело занять прочные позиции на значительной части территории будущей Украины [см. блок-схему]. Старобелорусский язык не успел вытеснить (хотя он и был «официозом»!) пра-черкасско-полтавско-слобожанско-восточноподольский диалект, т. к. уже в 16 в. серъёзным конкурентным для полоцко-виленского (в качестве другого «официоза») стал польский язык. Известно же, что при наличии двух «официозов» народные языки и диалекты (наречия «низов») имеют свойство выживать, а не ассимилироваться [Хакулинен, 1953, С. 63 - 66].

К 1654 г. «официозом» Гетманщины З.-Б. Хмельницкого остался старобелорусский полоцко-виленский (наследие Великого Княжества Литовского!) литературно-деловой язык. «Простый люд» же Украины тогда разговаривал на др. восточнославянских диалектах: полтавскочеркасском (неополтавском или собственно украинском), надднестрянском, волыняцком, 3-х горно-карпатских, буковинском, 3-х полесских, закарпатском (подкарпато-русинском) и киевовеликорусском. Последний на момент Переяславской Рады охватывал примерно третью часть сёл Слобожанщины, Черниговское и Новгород-Северское мещанства, часть жителей киевского Подола. Да и продолжал использоваться (наряду со старобелорусским, церковнославянским и польским) в качестве письменного. Часть документов и публикаций на Украине в 16 - 17 вв. были написаны по-великорусски.

Как, например, в «Книжке» Ивана Вишенского (нач. XVII в.): «Когда же иначе кто захочет и попробует достигнуть и осмыслить таинство правды - сквозь внешнее учение правды, то будет блуждать в антихристовой гордыне и соблазне, куда и латинский род приблизил, или в иные ереси упадёт того же мастерства» [Вишенський, 1986, С.137] на рубеже 16-17 вв.

Сам же Киев середины 17 в. был преимущественно центрально-полесскоязычным. Но не

неополтавскоязычным.

В последующие же столетия на Украине усилился как полтавско-черкасский (выработавший свою особую литературно-деловую норму), так и в значительной степени восстановил свои прежние позиции старокиевско-великорусский диалект.