Русский со словарем - Ирина Левонтина 2016
И помнил, хоть не без греха
Лирические отступления
Один мой коллега говаривал, что, когда человек цитирует с ошибками, это даже хорошо, интеллигентно: сразу видно, что по памяти.
По-моему, это хорошо и еще в одном отношении. Ошибаясь в цитате, человек часто невольно редактирует цитируемого автора в соответствии со своими представлениями о разумном и прекрасном и тем выдает себя с головой. Вот, к примеру, знаменитые строки Сергея Есенина из стихотворения «Мы теперь уходим понемногу…»:
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Как раз мой выше не указанный коллега по какому-то поводу процитировал эти строки в таком виде: «Счастлив тем, что целовал я женщин [в этой части содержание счастья редактированию не подвергалось], / Пил вино, катался по траве…»
Нетрудно заметить, что здесь мы имеем дело не просто с заменой запамятованного слова на аналогичное. У Есенина шла речь о тихой радости и умилении, а в цитате получились буйство и разгул.
Это я все вот к чему.
Как-то раз в подмосковной резиденции главы российского государства (тогда им был Путин) в Ново-Огареве состоялась первая встреча президентов России и Франции в рамках визита Николя Саркози в Москву. В ходе встречи произошел примечательный диалог. Французский президент сказал, что хотел бы понять Россию.
«У нас есть очень известное стихотворение на этот счет, — ответил Путин. — Не знаю, как переводчик переведет, но на русском оно весьма убедительно:
Умом Россию не понять.
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать.
В Россию нужно просто верить».
С большим чувством, надо сказать, продекламировал. И в глаза посмотрел со значением. Конечно, убедительно — в особенности в новой редакции. Тютчев-то мямлил: «в Россию можно только верить».
Казалось бы, разница небольшая: «можно только» или «нужно просто». Ан нет, разница существенная.
Ну насчет можно или нужно — так у Путина давно не различаются эти две модальности. Многие помнят, как в 2004 году, представляя Касьянова, он сказал:
В моем положении действующего президента и одновременно кандидата в президенты России, я могу, а значит, считаю, обязан, познакомить общественность России с человеком, которого буду предлагать в качестве председателя правительства.
Не знаю, как там перевел переводчик, не слышно было, но в интернете нашлось несколько вариантов перевода тютчевского текста. Вот один из них:
On ne peut pas comprendre la Russie par la voie de la raison,
On ne peut pas la mesurer,
Elle a un caractere particulier,
On ne peut que croire en elle!
Здесь интересно, что по-французски модальность возможности (а не долженствования) видна еще более ясно, ведь русские инфинитивные конструкции не понять, не измерить тоже переведены конструкцией с глаголом pouvoir — «мочь». Так что получается: невозможно понять, невозможно измерить, возможно только верить.
А замена только на просто еще более замечательна. Только — частица, которая в традиционных грамматиках называется ограничительной, она указывает на единственность данного варианта. Имеется в виду, что Россия не может быть понята рационально и единственный путь — это вера.
А частица просто выражает идею некоторой редукции, отсечения того, что не является необходимым (Ехать не обязательно, просто позвони, Не стирала, а просто почистила щеткой).
Таким образом, вместо идеи непостижимости России (со всеми вытекающими: загадочная русская душа, третий путь, далее везде) возникает отказ объясняться.
Да ты чё, брателло, не парься — просто поверь, отвечаю. В общем, как говорится, Just say yes.