Имена чисел в современном русском языке: семантический, грамматический и функциональный аспекты - Лыков Александр Вадимович 2006

Статус имен чисел в системе частей речи современного русского языка: количественные числительные
Синтаксические особенности КГ с количественными числительными в аспекте учения о семантических формах мышления

А.А. Шахматов понимал синтаксис как «ту часть грамматики, которая рассматривает способы обнаружения мышления в речи» [276, 17]. В конкретных высказываниях реализуются лексемы, для которых выбирается семантическая форма представления содержания, релевантная относительно коммуникативных задач высказывния.

В частях речи как формально-семантических категориях синтезируются взаимосвязанные элементы и аспекты языка, обеспечивающие способность человека к речевой (коммуникативной) деятельности. Части речи, с одной стороны, предлагают лексемам семантическую форму для реализации в речи, с другой — предопределяют своими морфологическими параметрами набор и специфику отвлеченных синтаксических структур (схем, моделей, образцов), которые субстанционально наполняются в высказывании.

Использование части речи в высказывании предполагает знание лексики данного языка (знание того, может ли по правилам этого языка данная лексема иметь данную семантическую форму (десяток яблок и *двадцаток яблок)), а также знание морфологии и формального синтаксиса (выбор словоформы как варианта реализации части речи одновременно с выбором синтаксической модели).

Семантические формы могут быть представлены словоформами и формами словосочетания [189, 62-77]. В рамках синтаксиса описываются приемы использования морфологических средств при построении синтаксических единиц, а также отношение морфологических средств к выражению синтаксических отношений и маркированию синтаксических связей.

Синтаксис КГ может быть описан в рамках десяти основных параметров семантических форм мышления ([256], [259], [260]). Под формами мышления П. В. Чесноков понимает «способы построения, организации содержания мыслей человека, различные виды их внутренней структуры, т. е. различные виды расчлененности их содержания на части и взаимодействия частей, представляющего собой эксплицирование, раскрытие отношений между ними» [260, 3].

Степень расчлененности содержания мысли, выраженной с помощью КГ, предопределяет самостоятельность или несамостоятельность осознания составляющих мысль идеальных компонентов. Это обусловливает возможное формальное варьирование мысли в отношении способов распределения совокупного содержания между компонентами и характера охвата содержания компонентами мысли [259, 119-120].

При выражении числовой информации о мощности предметного множества с помощью именной количественной группы содержание мысли обязательно состоит из трех идеальных компонентов: идеи числа, идеи предметной области и идеи единицы счета (или измерения). КГ с различными числовыми модификаторами характеризуются разной степенью расчлененности содержания мысли. В зависимости от характера числовой информации и от способа ее осознания носителем языка содержание КГ может быть структурно расчленено 1) на три мыслительных сегмента (десять штук яблок, десять единиц бронетехники, десять килограммов яблок, один килограмм яблок, десять мешков сахара), 2) на два сегмента, если идея единицы счета (или измерения) мыслится слитно с идеей числа (пара сапог, килограмм яблок) или с идеей считаемых предметов (десять яблок, десятеро студентов). В первом случае каждый идеальный компонент мыслится самостоятельно, во втором — самостоятельно осознается либо идея числа, либо идея считаемой (измеряемой) предметной области.

Некоторое множество является объективно недискретным [17] в случае, если это множество нельзя посчитать в сингулярных элементах данного множества (*пять штук сахара). С другой стороны объективно дискретное множество может мыслиться как недискретное с помощью собирательного, вещественного или конкретного существительного с оттенком собирательности или вещественности (пять штук стерляди, пять единиц бронетехники, пять штук яиц).

Идея считаемой области всегда (в тривиальном случае) мыслится самостоятельно за счет вынужденной самостоятельности осознания единицы счета (измерения), если 1) измерению подвергается объективно недискретное количество (десять килограммов (мешков) сахара), 2) операция счета (или измерения) осуществляется на количествах, которые осознаются и описываются как недискретные (десять единиц бронетехники, 10 тысяч штук стерляди, десять килограммов яблок):

1) Как сообщает пресс-служба городской администрации, в этом году на ярмарках продано более 93 тонн мяса и мяса птицы… 67 тонн молока…269 тонн сахара; 65,4 тонны подсолнечного масла… около 113 тонн муки; 79,7 тонн картофеля…(mosaica.ru).

2) Воронежский купец Роман Прибытков привез 7 января в Воронеж для продажи из Царицына 90 белуг, 60 осетров, 10 тысяч штук стерляди, 100 пудов зернистой икры (vrnplus.ru).

КГ типа десять штук яблок при описании конкретной ситуации в естественных контекстах периферийны, поскольку такие КГ характеризуются невынужденной полной структурной расчлененностью мысли. Смещение фокуса дискретности от конкретного существительного к счетному слову, в общем случае, не может быть связано в описываемой ситуации с осмыслением множества как недискретного: при счете яблок «на штуки» множество не может представляться сознанию считающего субъекта как недискретное. Употребление счетного слова в КГ типа десять штук яблок приемлемо (как доминирующий вариант семантической формы КГ) в статистических высказываниях официального характера, когда счет «штук» идет на тысячи или миллионы:

Ежедневно в области производится 1 миллион 790 тысяч штук яиц. Это на 100 тысяч штук больше, чем в прошлом году.

Как и прежде, яичным магнатом является ЗАО "Белореченское". Оно выдает ежедневно 1 миллион 200 тысяч штук яиц. За ним следуют зиминцы. В этом году им удалось обеспечить рост производства до 335 тысяч штук яиц, тогда как в прошлом году они "выдавали" всего 313. В 20 раз увеличили объемы производства за 12 месяцев работы птичники Иркутского района, которые теперь каждый день поставляют на торговые прилавки области свыше 150 тысяч яиц. («Восточно-Сибирская правда» от 10 августа 2000 г.).

Пропущенное в КГ свыше 150 тысяч яиц счетное слово штука, как видно, не изменяет содержания данной КГ.

В естественных контекстах их авторы могут маркировать осознание множества как недискретного сменой морфологических параметров (и разряда) конкретного существительного по категории числа и введением в КГ счетного слова штука:

Специалисты Россельхознадзора закончили двухнедельную проверку продавцов куриного яйца на рынках Красноярска. Они изъяли 81 тысячу штук яйца. Дело в том, что у многих торговцев нет сопроводительных документов, товар зачастую хранится с нарушениями температурного режима и сроков хранения. В результате специалисты отправили обратно на птицефабрики 21 тысячу яиц с истекшим сроком хранения, тысячу яиц просто уничтожили. (bytmarket.ru).

В данном тексте при описании операция изъятия товара множество яиц осознается автором как недискретное (81 тысячу штук яйца), а при описании возврата части партии с истекшим сроком хранения на птицефабрику — как дискретное, поскольку КГ принимает тривиальные параметры (21 тысячу яиц).

КГ могут различаться в параметре «порядок следования компонентов мысли» [256, 33-35]. Если КГ состоит из двух лексических единиц (количественного числительного и исчисляемого существительного), то изменение порядка следования компонентов мысли изменяет содержание мысли: идея определенного числа замещается идеей приблизительности. Маркером аппроксимации выступает обратный порядок следования компонентов:

В кухне припасены были дрова, вязанок десять (Пастернак).

Если КГ состоит из трех лексических единиц, то возможны три варианта последовательности компонентов.

1) В препозицию перемещается существительное, обозначающее считаемые предметы:

Шел садовник по тропинке,
Нес он яблоки в корзинке.
Было яблок десять штук.
Попросил одно пастух. (Сапгир).

В данном примере препозиция исчисляемого существительного связана с тем, что оно обозначает тему высказывания.

2) В препозицию перемещается существительное, обозначающее единицы счета, что связано с выражением идеи приблизительного количества:

Штук шесть громадных степных овчарок бросились навстречу бричке (Чехов).

3) Полная инверсия КГ:

— Так, принеси-ка мне для лейтенанта пару пачек стандартной бумаги… да и ручек штук десять! (artofwar.ru).

Здесь препозиция исчисляемого существительного связана с его актуализацией в составе КГ.

Прямые и косвенные падежные формы КГ с названиями чисел (типа десять яблок — десятью яблоками) характеризуются также формально-семантическими особенностями в параметрах, описывающих систему, направленность и характер отношений между компонентами мысли [256, 35-38].

В Русской грамматике 1982 г. при описании синтаксических связей между числительными и существительными в составе КГ допущена показательная несогласованность: в первом томе [205, 574] утверждается, что в косвенных падежах числительное согласуется с существительным, а во втором [206, 78], напротив, констатируется, что существительные согласуются с числительным. Характер подчинительной связи, подобный наблюдаемому в говорить о десяти яблоках (о десятке яблок), И. П. Распопов интерпретирует как субординацию, которая «устанавливает определенную ступенчатость (последовательную иерархию) зависимостей…» [199, 35].

И. И. Мещанинов подчеркивает семантическую атрибутивность числительных в КГ: «Числительные, по своей семантической значимости уточняющие предмет в его количестве, выступают как характеристика имени в числе, т. е. с атрибутивным значением. Тем не менее, с синтаксической стороны, они вовсе не оказываются зависимыми от того имени, которое устанавливается в числовых показателях. Не они в своем оформлении зависят от имени, а наоборот, сама форма имени попадает в зависимое от них положение» [173, 220]. Принципиально не указывая направление зависимости между компонентами КГ с числительными в косвенных падежах, И. И. Мещанинов все же подчеркивает: «В косвенных падежах числительное и имя оказываются согласованными.… И числительное, и имя ставятся в одном падеже. Имя уже не управляется числительным, а подчиняется общему согласованию в падеже…» [173, 221].

Интерпретируя синтаксическое поведение существительных в КГ в прямых и косвенных формах, В.В. Виноградов замечает: «Когда существительные (в косвенных падежах) выступают в роли приглагольных или приименных объектов, то, соединяясь с числительными и подчиняя их себе, они образуют вместе с ними цельные количественно-предметные единства и несут на себе всю тяжесть синтаксических воздействий…. В этом случае количество является как бы включенным в предмет. Имя числительное становится характеристическим восполнением и определением грамматического числа имен существительных…. Напротив, в сочетаниях именительного падежа числительных с существительными… числительное является опорным словом синтагмы, которое семантически раскрывается и распространяется посредством определения его именем существительным. В этой функции числительные имена выступают как абстрактные обозначения числового или количественно-собирательного понятия, которое требует предметного определителя» [47, 243]. Однако ниже ученый уточняет, что эта функция у числительных «разрушена», что у них «это область условного синтаксического употребления» [47, 244] по отношению к «застывшей», асемантической, «грамматически опустошенной» [47, 245] форме родительного падежа имени существительного.

Чешские русисты, авторы «Русской грамматики», изданной в Праге, считают, что в прямых падежах несогласуемые числительные, субстантивные по характеру окончаний, ведут себя как субстантивные количественные определители, «в других падежах, однако, предмет счета не управляется числительным и стоит в падеже, который требуется синтаксической позицией словосочетания» [204, 511].

А.Б. Копелиович справедливо полагает, что выбор падежной формы количественного определителя независимо от частеречной принадлежности не относится к внутренней компетенции конструкции, а определяется управлением извне. В КГ с количественным числительным в косвенных падежах существительное употребляется в параллельном падеже (десятью яблоками) [123, 63].

Требует уточнения характер и направленность смысловых отношений между числительным и исчисляемым существительным, поскольку падежный параллелизм компонентов косвенно-падежных форм КГ типа десятью яблоками не означает семантической однородности числительного и существительного.

Количественные числительные, являясь именами абстрактных чисел, характеризуются отсутствием в их категориальном значении семы отношения их основного содержания к содержанию других единиц, «отражают в своем категориальном значении факты действительности сами по себе, вне отношения к другим фактам» [256, 109].

При подчинении смысловое отношение направлено к содержанию того компонента, к которому подсоединяется идея отношения [256, 147]. Особенностью семантической формы КГ типа десять яблок является то, что исчисляемое существительное, будучи в форме зависимого генитива, подсоединяет к своему содержанию идею отношения как синтаксическое падежное значение, поясняя числительное, распространяя его содержание. В КГ с числительным в прямых падежах отношение направлено от формально главного числительного к зависимому имени существительному и раскрывается как партитивное отношение выделенности (выбора) подмножества десять из некоторого множества объектов определенного типа (множество десять выбирается из класса яблок).

В косвенных формах КГ типа десятью яблоками числительное и исчисляемое существительное, будучи субстантивными словоформами, употребляются в общем падеже, полученном от внешнего управляющего компонента. Отношения между членами КГ десятью яблоками раскрывается в контексте, в синтаксическом сочетании числительного и исчисляемого существительного как ’обладание множества признаком, который раскрывает его мощность’ (десятью яблоками — ’яблоками в количестве десяти’). При этом идея отношения, которая не может мыслиться посредством категориальных значений субстантивных компонентов, присоединяется (как синтаксический содержательный элемент) к содержанию того компонента, к которому направлено смысловое отношение, в данном случае — от определяемого существительного как семантической вершины КГ к числительному, выполняющему семантическую функцию атрибута (числового модификатора) множества объектов. Формально направленность отношения от существительного к числительному поддерживается структурной возможностью элиминирования числительного в доволен <десятью> студентами, при этом пропуск существительного делает КГ неполной (доволен десятью).

Связь между компонентами КГ десятью яблоками аналогична связи приложения и определяемого существительного в словосочетаниях типа сын-отличник, город Таганрог. В них направленность отношений между двумя существительными устанавливаются в зависимости от того, какой компонент является логическим атрибутом: ’Таганрог, являющийся городом’, ’сын, являющийся отличником’. В словосочетаниях сын-отличник, город Таганрог идея бытийного отношения присоединяется как синтаксический элемент значения к существительным отличник, город. Обогащается содержание не части речи (числительного в десятью яблоками или зависимого существительного в город Таганрог), а одного из компонентов, выполняющего в синтаксической единице функцию семантического атрибута.

В связи со сказанным представляется неприемлемой распространенная трактовка категориального значения определенно-количественных числительных как значение ’числа или количества предметов’. Так, в Русской грамматике 1982 г. отмечается, что определенно-количественные числительные имеют два значения: числа или отвлеченного количества (при абстрактном счете) и количества предметов (при счете вещей): «Как определенно-количественные, так и неопределенно-количественные числительные имеют количественно-числовое значение, представленное двумя частными значениями — а) количественным (количество как признак предмета: пять голов, три стула, десять дней, несколько лет) и б) числовым (отвлеченное количество, или число: четыре делится на два без остатка; трижды десять — тридцать; несколько — это не всякое неопределенное количество: это может быть три, пять, десять, вообще немного…)» [205, 573].

С другой стороны, И. И. Мещанинов подчеркивал, что «участвуя в словосочетании предметного содержания, числительное в себе самом предметного значения не содержит» [173, 221]. А.Н. Гвоздев, семантически четко отграничивая количественные числительные от неопределенных, отмечал, что «количественные числительные обозначают количество целых единиц и представляют собой названия естественного порядка чисел» [55, 266].

В предложениях Семь плюс два — девять и Купить девять яблок числительное девять реализует одно и то же значение числа, равного девяти элементарным единицам, с той лишь разницей, что референтом девять в первой фразе является абстрактное число как самостоятельный объект мысли, а во второй — девять в составе КГ обозначает абстрактное число, к которому в процессе счета были приравнены элементы предметного множества. В процессе мыслительной операции предметного счета устанавливается взаимнооднозначное соответствие: каждому элементу, входящему во множество реальных предметов, соответствует один и только один элемент абстрактной счетной системы и наоборот.

Таким образом, позиционная атрибутивность не затрагивает частеречного статуса словоформы, а обусловливает только ее функциональный статус: в десятью яблоками категориальное значение части речи числительного, с помощью которого идея числа мыслится вне отношения к чему-либо, обогащается синтаксическим значением определительного отношения так же, как в десять яблок идея атрибутивного отношения присоединяется как синтаксический элемент значения к содержанию существительного яблок.

«Мысль, выражаемая той или иной языковой единицей, может быть в предложении структурно полной, не нуждающейся в восстановлении за счет контекста или ситуации, структурно неполной, требующей такого восполнения» [259, 121]. «Структурная полнота мысли обусловливается «насыщенностью» смысловых отношений, т. е. обязательным отражением предметов и явлений, с которыми связаны отображаемые в пределах данной мысли отношения, а также отсутствием таких компонентов, для установления смысловых отношений с которыми необходимо введение дополнительных компонентов» [256, 39]. В неполной синтагме доволен десятью к компоненту десятью, выражающему числовой признак предметного множества, присоединяется синтаксическое значение принадлежности, однако компонент, от которого направлено это отношение, не эксплицирован.

В естественных контекстах предметная область предметного приложения числа в случае пропуска существительного в КГ восстанавливается из контекста или описываемой ситуации:

С незапамятных времен елки у Свентицких устраивали по такому образцу. В десять, когда разъезжалась детвора, зажигали вторую для молодежи и взрослых, и веселились до утра. (Пастернак).

А гармония частей наступает далеко не у всех. И не всегда. В двадцать лет хромаешь на левую ногу. В сорок — на правую. А в шестьдесят — на обе. (Дудинцев).

Напротив, формы множественного числа имен существительных не воспринимаются в высказываниях как неполные, поскольку точная числовая информация не является обязательной частью коммуникации. Форма множественного числа исчисляемых существительных — это просто другая, чем КГ, семантическая форма мысли, не предназначенная для выражения числовой семантики.

КГ с названиями чисел типа десять яблок характеризуются также формально-семантическими особенностями в параметре «степень повторяемости содержания» [256, 40-42]: идея предметности в КГ десять яблок выражена только с помощью существительного, поскольку в понятии числа «свойство совокупности состоять из того или иного числа единиц абстрагируется от тех конкретных предметов, которые подвергаются счету» (ЛЭС, 582). Напротив, КГ десятеро студентов, десяток яблок, пять штук яблок, много яблок идея предметности выражена дважды, с помощью существительного и с помощью соответственно собирательного числительного, счетного существительного, счетного слова и неопределенно-количественного числительного.

С помощью КГ десять яблок, десятеро студентов, десяток яблок идея множественности мыслится дважды: формой множественного числа имени и лексемой числа, в отличие от КГ двадцать одно яблоко, с помощью которой идея множественности выражается только названием числа.

Формально идея множественности мыслится один раз и с помощью КГ с малыми числительными в прямых падежах типа три яблока. Вообще говоря, форму генитива единственного числа имени существительного в подобных КГ сложно принять. Ее нельзя объяснить «партитивной природой» [63, 99] древнерусских КГ с большими числительными. Сложно себе представить, что существительное, будучи формальной и семантической вершиной, могло «уступить» морфологическое главенство генетически атрибутивному слову.

И.И. Мещанинов считает, что в КГ «имя существительное своими количественными показателями связано с определяющим числительным, получая единственное или множественное число не самостоятельно, а по линии согласования» [172, 82]. Ученый обращает внимание на то, что существительное координирует свою числовую граммему с лексемой числа, причем подчиненность существительного числительному, по его мнению, наиболее наглядно явствует из строя тех языков (например, чеченского), в которых имя, вообще изменяемое по числам, не подвергается такому изменению при сочетании с количественным числительным, оставаясь постоянно в единственном числе [172, 82].

Когда существительное получает постоянную граммему единственного числа, оно координирует свою числовую форму по другой, чем в индоевропейских языках, стратегии: наличие числовой лексемы со значением определенной множественности снимает необходимость в граммеме множественности (избегается повторяемость содержания). Различное числовое поведение существительного при имени числительном в разных языках убеждает И. И. Мещанинова в том, что форма числа существительного в данном случае зависит не от необходимости грамматического обозначения количества предметов, а от структурных правил того или иного языка.

«Языки с грамматическими показателями числа, — пишет В. А. Плунгян, — отчетливо распадаются на два класса по отношению к поведению существительных в контекстах с эксплицитным указанием на количество денотатов именной группы (с помощью числительных и кванторных слов типа ’много’, ’несколько’, местоимений типа ’сколько’ и т. п.) … В одних языках показатель множественного числа в контекстах эксплицитной множественности должен обязательно присутствовать (несмотря на их семантическую избыточность); в других языках, напротив, именно в этих контекстах употребление показателя множественности исключено…» [191, 17]. Сингулярную стратегию имени существительного при образовании КГ (характерную, например, для осетинского, финского, нивхского, татарского, персидского) П.В. Гращенков считает даже более логичной, поскольку данный способ «позволяет избежать дублирования информации о множественности референтов, уже содержащейся в числительном» [63, 108].

«Избыточная» форма множественного числа в большинстве индоевропейских числовых выражений обусловлена тем, «что составляющие множество предметы мыслятся как некие отдельности: пять домов (ср. англ. «two houses» — дословно «два домá» [34, 12]). При обязательном присутствии грамматического показателя множественности он выполняют функцию маркера дискретности считаемых предметов, поскольку наличие числовой парадигмы поддерживает в русском языке лексико-грамматический разряд конкретных (считаемых) существительных. Несмотря на то, что идея множественности в КГ типа десять яблок оказывается выраженной дважды, актуализируется она только лексемой числа (ср. коммуникативную избыточность лексического показателя дискретности в КГ десять штук яблок и необходимость его в КГ пять единиц бронетехники, в которой существительное обозначает недискретную область). Базовая граммема множественного числа в единстве (структурно не расчлененном) с субстантивной основой представляет в русском языке аддитивную модель множественности, при которой «референция к каждому элементу обозначенного множества носит лексический характер, так как каждый из них является референтом основы» [70, 6]. При этом референция к числу элементов имеет грамматический (вынужденный) характер.

В русском языке семантическое рассогласование по числу наблюдается в конструкциях с составными числительными с финальным элементом один, в которых между компонентами устанавливается уникальная форма так называемого «взаимного» согласования: существительное принимает граммему единственного числа числительного один, которое, в свою очередь, согласуется с существительным по оставшимся общим категориям рода и падежа: двадцать один год, сто одного человека, тысяча одна ночь и т. п. В таких конструкциях существительное, будучи синтаксически главной словоформой, все же подчиняется грамматическим требованиям формы один (примеры взаимного согласования см. в [113, 102-123]). О. Есперсен это явление объяснял «психологическим влиянием соседнего слова (притяжением)» [80, 217]. То же наблюдается в итальянском языке: ventun anno (двадцать один год). Противоположная числовая форма существительного имеет место в английском языке: twenty-one years (буквально двадцать один годы), точно так же, как one and twenty years (буквально один и двадцать год) или a thousand and one nights (тысяча и одна ночь). Очевидно, эта форма является следствием сохранения семантического согласования вопреки формальному (существительное предпочитает поддерживать общую множественность семантики всего числительного в целом).

Таким образом, количественные числительные сохраняют в составе КГ категориальное значение абстрактного числа. Идея отношения числа к множеству предметов является синтаксическим значением, возникающим при сочетании числительных с исчисляемыми существительными. При этом идея отношения присоединяется (как синтаксический содержательный элемент) к значению того компонента, к которому направлено смысловое отношение.

В прямых падежах числительных отношение направлено от числительного как формальной вершины к исчисляемому существительному, при этом идея партитивного отношения (выбора части из множества) присоединяется к содержанию исчисляемого существительного (десять яблок). В косвенных формах (десятью яблоками) при параллелизме компонентов отношение направлено от определяемого существительного как семантической вершины КГ к числительному, выполняющему семантическую функцию атрибута (числового модификатора) множества объектов, при этом идея отношения числового признака к множеству предметов присоединяется к содержанию числительного.

***

В сознании носителя языка нет отдельных общих парадигм существительных, прилагательных, глаголов, наречий, поскольку данные части речи представляют собой наборы морфосинтаксических параметров, безразличные к лексическому содержанию. Имена числительные, в отличие от классических частей речи, включаются в сознание носителя языка как отдельная парадигма, так же, как частные лексико-грамматические группы, в которых объединяются лексемы по общности объективного содержания и по способу его осмысления (существительные, называющие части тела, термины родства; прилагательные, обозначающие цвета; глаголы, именующие движения и т. д.).

Особенностью лексико-грамматической парадигмы имен числительных является то, что она не подводится под какую-либо из классических частей речи, то есть под какой-то фиксированный набор морфосинтаксических параметров, интерпретирующихся как известная часть речи (как это имеет место в отношении, например, названий частей тела, или названий водоемов, или названий возвышенностей, которые являются частными парадигмами, представляющими одну часть речи — имя существительное).

Общим в указанных лексико-грамматических парадигмах является то, что в них лексическая и грамматическая информация интегрируется языковыми сознанием, открывая возможность выбора словоформ, соответствующих описываемой ситуации и способу осознания содержания. Ряд один, два, три, четыре, пять …тысяча… — именно такая лексико-грамматическая парадигма, несмотря на различие морфосинтаксических параметров ее членов. В аспекте пользования языком ряд имен чисел однороден парадигме лексем, охарактеризованных как одна часть речи (глаголы движения, прилагательные цвета и т. д.), поскольку эти ряды не открывают альтернативы в плане семантической формы представления содержания. Поэтому при пользовании языком носитель одновременно осуществляет выбор из парадигм, дающих лексическую альтернативу, и из сквозных парадигм операционного характера, в которых объединяются лексемы, представленные различными способами осознания одного и того же содержания (белизна — белый — белеть; десять, десяток, десятый).

Если части речи понимать как семантические формы представления содержания, а не как морфологические разряды лексем, то следует признать, что имена чисел категорируются языковым сознанием как одна часть речи (количественные числительные). Данная часть речи имеет функционально-семантическую природу, поскольку не набор формальных признаков, а набор семантических функций, отвечающих развитию абстрактной счетной системы, обусловил возникновение в системе языка особой семантической формы представления числа вне отношения к миру вещей. Тождественность семантической формы количественных числительных выявляется не морфосинтаксическими параметрами, а характером их парадигматических отношений внутри ряда называний чисел и в сквозных парадигмах с инвариантной числовой информацией.