Имена чисел в современном русском языке: семантический, грамматический и функциональный аспекты - Лыков Александр Вадимович 2006

Категория дискретного количества и языковая числовая семантика
Философская категория количества и понятие числа

Философская категория количества «есть результат отражения количественной определенности бытия» [188, 227]. «Количественная определенность в объективной действительности предстает, с одной стороны, как дискретное, прерывное количество, а с другой стороны, — недискретное, непрерывное количество. Первое из них определяется посредством счета, а второе — посредством измерения» [188, 227].

Дискретное количество, абстрагированное от реальных вещей, есть не что иное, как число — «совокупность элементов один» [265, 9].

При абстрактном счете, например «к четырем прибавить десять», подвергаются счету определенные совокупности тождественных элементов один. Счетная система человека формировалась именно в процессе отвлечения множеств от вещей. Идея числа возникла из потребности человека в мере всего сущего как мысленное замещение реальной вещи элементом со значением один. «Численность и единица составляют моменты числа» [56, 156]. Число определяется как понятие, при помощи которого ведется ментальная операция математического счета. Ю.С. Степанов пишет: «Натуральный ряд чисел представляет собой последовательность множеств: 1, 1+1, 1+1+1, 1+1+1+1 и т. д. Сокращенными обозначениями этих множеств служат знаки 1, 2, 3, 4 и т. д.» [229, 54].

А. А. Реформатский считает, что «настоящие числительные» лишены номинации, выражая понятия, «не связанные с реальными вещами», что в арифметическом тексте выступают «уже не числительные, а названия особых арифметических «вещей» — чисел» [200, 71-72], что, наконец, в семантическом треугольнике «слово — вещь — понятие» (С — В — П) для числительного отсутствует угол «вещь»: «Число не вещь, а понятие. Конечно, и здесь обязательна интенция слова — называть, но это проявляется в скрытом, суппонированном виде» [201, 78]. В самом деле, число в отвлечении от мира вещей непредставимо, неосязаемо (в отличие от таких отвлеченных свойств, как синева или бег), но из этого вовсе не следует, что числительные лишены денотативной соотнесенности и номинативной функции. Показывая, что число — это объективное свойство, Г. Фреге отмечает: «Объективности Северного моря не наносится ущерба тем, что от нашего произвола зависит, какую часть водной поверхности Земли мы отграничиваем и хотим закрепить под именем "Северное море". Последнее не основание стремиться исследовать это море психологическими способами. Таким образом, и число тоже есть нечто объективное. Если говорят: "Северное море имеет величину 10 000 квадратных миль", то ни посредством "Северное море", ни посредством "10 000" не указывают на состояние или процесс внутри себя, но утверждают нечто вполне объективное, независимое от наших представлений и т.п. Указывая число лепестков цветка, ботаник хочет сказать нечто столь же фактическое, как если он указывает его цвет. Одно столь же мало зависит от нашего произвола, как и другое. Здесь, следовательно, есть определённое сходство между числом и цветом; но оно состоит не в том, что и то, и другое чувственно воспринимаемо во внешних вещах, но в том, что и то, и другое являются объективными» [249, 48].

На эти свойства числа обращает внимание Ю.С. Степанов, цитируя слова известного математика С.Я.Яновской: «Вероятно, в первую очередь нам придет в голову, что «5» — это число пальцев человеческой руки, число частей света на Земле. Но 5 есть и число букв в слове число, или в слове буква, или в слове слово; 5 есть число различных правильных многогранников, число лепестков в цветке герани или лютика…. Таким образом, уже из этих примеров ясно, что число 5 отражает какие-то реальные свойства вещей действительного, материального, т. е. независимо от нашего сознания существующего мира…» [229, 55].

В. фон Гумбольдт показал объективные основания понятия «двоичности», отражающего дихотомию внешнего и внутреннего миров: «Прежде всего, в ходе самого легкого поверхностного наблюдения выделяется группа из двух предметов как противостоящая единичному предмету и группе из нескольких предметов — как мгновенно обозримая и закрытая. Затем следует восприятие и осознание двоичности в человеке как принципа разделения обоих полов и всех основывающихся на нем понятий и чувств. Двоичность сопровождает человека далее в осознании разделенности человеческого тела и тела животных на две равные половины с парными членами и органами чувств. Наконец, некоторые из самых величественных и ярчайших явлений природы, окружающие первобытного человека в каждый момент его жизни, предстают в качестве двоичных сущностей или мыслятся как таковые: два величайших светила, определяющие время, день и ночь; земля и небесный свод; суша и вода и т. п. То, что столь повсеместно предстает перед восприятием, живое сознание естественно и выразительно переносит в язык посредством специально для этого предназначенной формы.

Но в невидимом устройстве духа, в законах мышления, в классификации его категорий понятие двоичности находит еще более глубокие и первоначальные корни: в тезисе и антитезисе, в положении и снятии, в бытии и небытии, в «я» и мире» [69, 398]. О величайших дихотомиях мира пишут поэты:

Чтобы все враги — герои!

Чтоб войной кончался пир!

Чтобы в мире было двое:

Я и мир! (Цветаева).

Плачу, как будто на самом деле

что-то остаться могло живое.

Ибо, когда расстаются двое,

то, перед тем как открыть ворота,

каждый берет у другого что-то

в память о том, как их век был прожит (Бродский)

Категория абстрактного количества «сформировалась лишь на таком уровне развития мышления, когда человек оказался в состоянии осуществлять операции счисления, полностью отвлекаясь от предметной определенности и средств счисления, и объектов счета…Формировавшееся отвлеченное понятие числа получало свое речевое выявление в форме числительных…» [227, 371]. По выражению О.Ф. Жолобова, «числа суть матрицы или схемы, соразмерность с которыми предметных или событийных явлений создает иллюзию их тождества», а «числительные суть свидетельства дискретности, членимости воспринимаемого мира, поэтому их семантика соотносительна с оценкой его структурных или качественных, а не предметных свойств» [88, 101].

«Понятие «счетности» является свойством, внутренне присущим лексической структуре всех человеческих языков» [129, 299]. Языки могут не обладать грамматической категорией числа (китайский, вьетнамский и др.), но в каждом языке есть группа числовых и оценочных кванторов.

Уникальность названий чисел заключается в том, что их лексические значения исчерпываются отражением определенного множества счетных элементов, фиксирующим состояние абстрактной счетной системы: «четыре — это название определенного количества, качество которого заключается в объединении четырех единиц, в отличие от числа пять, качество которого состоит в объединении пяти единиц» [264, 31].