Этот удивительный русский язык - Алексей Забазнов 2012

Филологические термины

Филологи используют огромное количество терминов. Эти термины берутся, в основном, из латинского и греческого языков, иногда в неизменном виде, иногда переводятся. "Маркер", например, это звук, буква, слово или ещё какой-нибудь элемент различия в такой паре языковых объектов, которая отличается только наличием и отсутствием этого элемента. Скажем, в паре согласных [б] - [п] маркером является голос, так как только он выступает различием этих звуков.

Даже переведённые на русский язык термины могут напугать человека не знакомого с научным лексиконом. Откуда, например, взялся термин "спряжение"? Это буквальный перевод с латинского языка слова "conjugatio". (Кстати, буквальный перевод называется калькой.) Но откуда термины брались в латинском? Их придумывали античные учёные; например, известный филолог И.П.Сусов в книге "История языкознания" называет в качестве главного древнеримского лингвиста Марка Теренция Варрона. Но почему термины создавались именно в таком виде? С различной степенью условности учёные пытались закладывать в них обозначение главных свойств называемых явлений. Если слова обозначали более или менее постоянные вещи, то им давалось прозвище "с у щ е с т в и т е л ь н ы х", для слов-обозначений к качествам, придумывался термин "п р и л а г а т е л ь н ы е". Митрофанушка был в чём-то прав, когда считал, что прилагательные - это прилагающиеся вещи; разумеется, заслуга в этом - не его, а древних учёных и их последователей, которые создавали и переводили слова научной лексики.

Термины "склонение" и "спряжение", которые люди иногда путают, обозначают, как вы помните, глубоко различные вещи: первый - изменение окончаний у существительных и других имён, а второй - у глагола. При этом у существительного окончание может измениться в окружении самых разных слов, а у глагола оно как стрелка компаса смотрит только на соответствующее местоимение и принимает нужную форму в зависимости от его лица и числа. Поэтому я решил нарисовать мнемоническую картинку для различия этих явлений и терминов для них.

Существительное - как дерево, что-то постоянное, само по себе, но под разными ветрами склоняется в разные стороны, а глагол - как лошадь, всегда в движении, в действии, но припрягается к местоимению.

Число терминов филологии так велико, как велико число разных явлений в языках нашей планеты. Есть такая книга: "Тезаурус по прикладной и теоретической лингвистике" С.Никитиной, в которой статья "падеж" содержит добрых два или три десятка названий падежей из различных языков, все на "-ив": "адессив", "аллатив", "эргатив", только творительный - "инструменталь". Правда, в тезаурусе не даётся разъяснений к названиям, поэтому главная книга на полке у любителя языков это, конечно, филологическая энциклопедия.

Хотя в русском языке существует переводные термины, учёные обязательно помнят и зачастую употребляют латинские и греческие названия, так как это что-то вроде профессиональной латыни у медиков: если врач выписывает рецепт на аскорбиновую кислоту, аптекарь продаст пациенту именно аскорбиновую, а не синильную. Общий латинско-греческий лексикон (с терминами и из иных языков) помогает лингвистам в тех случаях, когда в отдельных национальных традициях какое-то явление называется по-своему. Например, тот падеж, который римляне называли "аккузативом", что означает "винительный", в украинской грамматике именуется "находительным" ("знахидным"), но общий термин "аккузатив" помогает иностранному учёному понять, что это за падеж.

Однако, чтобы не слишком отвлекаться на другие языки за счёт любимого русского, объявляю новую главку, продолжение "терминов", с названием:

Эллипсис

Замкнутая линия "эллипс" и фигура речи "эллипсис" - одно и то же греческое слово в оригинале, но в нашем языке их различают так же, как "кристалл" и "хрусталь".

Эллипсис это пропуск слов, если они кажутся говорящему или пишущему человеку неважными. Вот диалог из книги Н.Наганумы: "Первые уроки японского":

А: Занят?

Б: Да.

А: Сильно?

Б: Нет, не очень.

А: Выходим?

Б: Да.

А: Направо?

Б: Нет.

А: Когда?

Б: Немного позже.

Об эллипсисах писал ещё Николай Васильевич Корнейчуков (ну да, да, Корней Иванович Чуковский, конечно), в книге "Живой как жизнь":

"- Граждане, переходя улицу там, где нет перехода, вы подвергаетесь".

Вы легко узнаёте этот милый юридический жаргон. Я однажды перепугал хитрую старуху грозным вопросом: "Бабушка, вас что, привлечь?!" (Было мне тогда, кажется, 11 лет, но бабулька сиганула от меня как воришка от милиционера.) А однажды в суде я услышал, как девушка-секретарь просила судебного пристава:

- Максим, зови Николая Васильевича, начинаем слушать!

Мне представилось, как судья с секретарём торжественно достают из ушей затычки и внимают всем звукам мира. (Там участвовал, конечно, другой Николай Васильевич, некто Приз, фамилия такая, бывший краснодарский градоначальник.)

Многие эллипсисы по стилю нейтральны: "само собой" [разумеется], "не усугубляй" [положение], "не драматизируй" [обстановку]. Есть шутливые: "на всякий пожарный" (что возникло в два этапа), "уважить" или "употребить"; главное, чтобы "употребляя" не "злоупотреблять". Есть совершенно, на мой взгляд, бескультурное: "Куда поступаешь?", которое меня в своё время доводило до белого каления. (Потом было ещё хуже: "Поступил?") Я уж планировал отвечать как в анекдоте: "- Штурман, приборы! - Двадцать! - Что: "двадцать"? - А что: "приборы"?"

Когда в трамвае кондуктор проходит по салону и спрашивает у пассажира: "Что у вас?" (имея в виду "на проезд"), таким общефилософским вопросом он напоминает мне любознательного врача, обычно - стоматолога. Иногда он кричит: "Оплачиваем, пожалуйста!", и я не требую, чтобы было продолжение. Не всякий кондуктор просит "оплатить проезд", иногда звучит: "Оплачиваем за проезд!", страшно болезненное, как гром расстроенного пианино.

Более всего интересны эллипсисы, из которых исчезает собственно смысловой глагол, такие как "может" [быть] и "будешь" [есть]. В первом случае мы наблюдаем перспективу появления интересной грамматической конструкции, а во втором случае, она уже появилась: "Ты кашу будешь? Не будешь? А братик будет кашу!"

Превращение чисто технического, вспомогательного глагола "быть" в смысловой (со значением "принимать пищу") и к тому же переходный это такая диковинка из нашего языка, что, пожалуй, нужно быть иностранцем, чтобы прочувствовать её прелесть полностью - со стороны. В языках мира опущение смыслового глагола иногда наблюдается, немцы, например, вполне свободно говорят: "Я хочу домой" или "Мне надо на почту", но пропуска смыслового глагола при ТАКОМ логическом перевесе над вспомогательным я пока не встречал. Кто встречал, пожалуйста, напишите мне.

И ещё один шуточный пример эллипсиса, навеянный творчеством того же Виктора Шендеровича.

Экзамен по истории КПСС в некоторых российских институтах сдавался вплоть до середины 1990-х. Успевающий студент, которого преподаватель спрашивал: "А в каком году проходил IV (стокгольмский) съезд?", мог тут же ответить: "В 1906-м" и мысленно добавить: "Понятно, что раз четвёртый, то стокгольмский, а если стокгольмский, то четвёртый, других съездов в Стокгольме не было".

Но если бы 10 лет спустя всё тот же студент, ставший, скажем, преподавателем истории России, задал бы новому студенту всё тот же вопрос, то мог бы услышать:

- Извините, съезд кого? Или чего?

И бывший студент сказал бы нынешнему снисходительно:

- Эх, братец, сразу видно: не из нашего поколения. Съезд партии, конечно.

И услышал бы:

- Ах, понятно, да. А... какой... партии?