Как научиться писать сочинение на «отлично»: В помощь школьникам и абитуриентам - Т. В. Алексеева 2000
Часть первая
Занятие 14. Что необходимо знать для анализа стихотворения
Почему анализ поэтического текста так труден для учащихся? Во-первых, потому, что стихотворение — слишком хрупкий материал, требующий высокого уровня речевого развития. (В жизни с футбольным мячом мы обращаемся иначе, чем с хрустальной вазой. Так и поэтическая строка — вещь настолько хрупкая, что и прикасаться к ней в речи надо бережно, осторожно, чтобы не разрушить неосторожным словом очарование, впечатление, атмосферу поэтической речи.) Во-вторых, такие сочинения требуют не только хорошего знания теоретико-литературного материала, но и умения им пользоваться как орудием анализа стихотворного текста. К старшим классам многие сведения по теории литературы ребятами уже подзабылись...
Основные теоретико-литературные понятия, необходимые при анализе стихотворения
Стихотворный размер определяет ритм стихотворения. Стихотворный ритм образуется с помощью правильного чередования ритмически сильных (ударных) и ритмически слабых (безударных) слогов в стопе.
Стопа — это группа слогов, в которой один ударный слог сочетается с безударным (безударными).
Стихотворный размер (метр) бывает двусложным и трехсложным — в зависимости от количества слогов в стопе.
Ямб — двусложный стихотворный размер с ударением на втором слоге. Ритм стихотворения, написанного ямбом, — сильный, энергичный; в одной из своих статей В. Г. Белинский сравнил ритм ямбических строк с равномерно падающими ударами меча. В силу своей живости и энергичности ямб — размер очень распространенный.
Четырехстопный ямб мне надоел.
Им пишет каждый. Мальчикам в забаву
Пора б его оставить, —
в шутку замечает А. С. Пушкин, а сам снова и снова обращается к одному из любимых стихотворных размеров. Широко известные пушкинские строки мы и возьмем в качестве примера четырехстопного ямба:
Горит восток зарею новой.
Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый
Кругами всходит к небесам...
(«Полтава»)
В схеме эти строки выглядят так:
Хорей — двусложный размер с ударением на первом слоге. Ритм стихотворения — более мягкий, завораживающий. Вспомним строки И. С. Никитина:
Солнце за день нагулялося,
За кудрявый лес спускается;
Лес стоит под шапкой темною,
В золотом огне купается.
(«Пахарь»)
Хорей как нельзя более соответствует картине спокойной, умиротворенной, как бы усталой от зноя русской природы...
Дактиль — трехсложный стихотворный размер с ударением на первом слоге. Запомнить легко — слово произошло от греческого dactylos — палец. Сравните: в строке три слога, как три фаланги в пальце, на первом слоге стопы — ударение, как на пальце — ноготь.
Посмотрите, какой тревожный, волнующий и в то же время однообразный, мерный, действительно похожий на шум прибоя ритм в стихотворении Ф. И. Тютчева «Волна и дума»:
Дума за думой, волна за волной —
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли в тесном, в безбрежном ли море,
Здесь — в заключении, там — на просторе,
Тот же все вечный прибой и отбой,
Тот же все призрак тревожно-пустой.
Невозможно не начертить всю схему, чтобы яснее была видна строгость построения этого короткого — всего одна строфа, — но такого емкого по содержанию стихотворения. Во всей строфе нет ни одного отступления от стихотворного метра*.
* «Ненаучное» определение: метр — «теоретический рисунок» ритма, то, как должно быть, размер — то, что существует в стихотворениях объективно, на самом деле.
Анапест (от грен, «отраженный») — как бы «перевернутый дактиль»: это трехсложный размер с ударением на последнем слоге. Удивителен этот размер в стихотворении И. А. Бунина:
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет — Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
У слушателей появляется ощущение взволнованной, откровенной речи — мы чувствуем сбивчивое дыхание. Может быть, этому виной неметрические ударения (отметьте их!) в первой строке? Кстати, такие неметрические ударения в начале строки и в анапесте, и в амфибрахии встречаются довольно часто.
Амфибрахий (от греч. «окруженный») — трехсложный стихотворный размер с ударением на втором слоге.
Все синие, серые, карие глазки
Смешались, как в поле цветы...
Это строки из «Крестьянских детей» Н. А. Некрасова. Некрасов в своей поэзии часто обращается именно к трехсложным размерам — может быть, из-за их гибкости, пластичности, разнообразия интонации, близости к разговорной речи.
Рассматривая схемы стихотворений, вы заметили, конечно, что стихотворный размер редко имеет правильный, точно выдержанный «рисунок ударений» во всех стопах стихотворной строки. В случае исключительно точного соблюдения стихотворного метра стихотворение приобрело бы монотонно-механическое звучание, особенно при двусложном размере:
Народ всегда идет вперед,
Победы знамя он несет
И гордо, гордо вдаль идет,
Идет вперед, вперед, вперед!
Ритмический узор стихотворения образует не только стихотворный размер, но и пропуски ударений в стопе (пиррихий), а также неметрическое («лишнее») ударение — спондей:
Швед, русский — колет, рубит, режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.
(А. С. Пушкин. «Полтава»)
Спондей в первой и третьей строке передает ощущение столпотворения, неразберихи, сумятицы, внезапность пушечного удара... Два ударных слога, стоящие рядом, произносятся с усилием, резко выделяются в стихе. Гром пушек... — воспроизводится ощущение внезапного удара и длящегося гула.
Найдите пиррихий в приведенных выше стихотворных строках. Перечитайте их вслух — вы увидите, что наиболее важное в смысловом отношении слово в стихе либо вынесено в конец строки и подчеркнуто рифмой, либо — если оно в середине стиха (то есть стихотворной строки) — выделено пиррихием. Когда вы читаете стихотворение, вы — вольно или невольно — соблюдаете его ритмический рисунок, и тот слог (слово), где ожидается ударение (но ожидание это обманывается), вам приходится выделять голосом. Так пиррихий «работает» на выразительность строки.
Как определить стихотворный размер? Вы, конечно, уже поняли «суть процесса», попробуем «закрепить материал». Итак, нужно проскандировать (прочитать по слогам) первую и вторую строки стихотворения — если рисунок ритма неясен, можно и больше — и каждый слог отметить одинаковым знаком. Мы отмечаем самым простым — «черточкой». Все гласные при этом учитываются как слоги. Вот строки стихотворения А. А. Фета «Учись у них — у дуба, у березы...»:
Учись у них — у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимался, кора.
Количество слогов:
Затем мы расставляем ударения, при этом служебные части речи — предлоги, например — ударением, как правило, не выделяются, так как сливаются в произношении с рядом стоящими словами. Расставим ударения:
Ритм стихотворения виден: это двусложный размер. Делим на стопы по два слога в каждой:
За пределами последней стопы может остаться слог (в трехсложном размере — два), он при определении размера не учитывается. Итак, перед нами — пятистопный ямб, гибкость и разнообразие звучания стиху придает пиррихий (обратите внимание на то, что пиррихий не разбросан «случайно», он в схеме образует определенный узор, значит, «включен» в ритм стихотворной речи.
Размер стихотворения может быть разным (иногда — даже в пределах одной строфы). Вот стихотворение Н. В. Кукольника «Попутная песня» (следует только заметить, что «пароходом» в XIX веке называли поезд).
Дым столбом — кипит, дымится
Пароход...
Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье...
Православный веселится
Наш народ.
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.
Нет, тайная дума быстрее летит,
И сердце, мгновенья считая, стучит...
Схема начала первой строфы:
Начало второй строфы:
Почему в этом стихотворении размер — разный? И какой это размер?
Определять стихотворный размер — увлекательное занятие. Оно открывает нам «тайны» стихотворения, делает наш слух тоньше, острее, развивает умение читать стихи выразительно.
Вам предлагается небольшой практикум. Попробуйте определить размер следующих стихотворений:
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло...
(Ф. И. Тютчев)
Густой зеленый ельник у дороги,
Глубокие пушистые снега.
В них шел олень, могучий, тонконогий,
К спине откинув тяжкие рога.
(И. А. Бунин)
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
(С. А. Есенин)
То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует...
(А. А. Ахматова)
Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной...
(М. Ю. Лермонтов)
Вы отметили, конечно, необычность стихотворного размера в «Русалке» М. Ю. Лермонтова. А вот нечто более необычное: соединив две строки в этом стихотворении в одну, прочитайте их слитно. Какое небольшое открытие — относительно стихотворного размера — можно сделать? И еще — почему Лермонтов так записывает это стихотворение (что при этом появляется в его ритмическом рисунке)?
Важно понять, что стихотворный размер интересен не сам по себе. Определяя его, мы определяем ритмический рисунок стихотворения, а точнее (так как стихотворение должно прежде всего восприниматься на слух, звучать) — его мелодию, музыку стихотворной речи.
Определив размер, вслушайтесь в его мелодию — так, как это делает известный литературовед В. В. Кожинов, анализируя отрывок из поэмы Н. А. Некрасова «Рыцарь на час»: «Неповторимое искусство Некрасова проявляется, в частности, в том, что в его пейзаже органически живет — хотя и не вырывается наружу — рыдающая мелодия. С формальной точки зрения она создается повторением смежных рифм:
...Вся бела, вся видна при луне,
Церковь старая чудится мне,
И на белой церковной стене... —
нагнетанием одинаковых гласных... повторением однородных членов предложений („вся бела, вся видна") и т. д.» *.
* Кожинов В. В. Как пишут стихи. — М., 1970. С. 148.
Как видим, при анализе общего звучания поэтических строк важен не только стихотворный размер. Огромную роль в звучании стихотворения играет рифма — созвучия на конце поэтических строк. Характер рифмы очень важен. Рифмы бывают точные (звуки полностью совпадают) и неточные (совпадение звуков приблизительное). Вот как играет точными рифмами Пушкин в «Евгении Онегине», иронизируя над литературными штампами:
И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей...
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)
Неточная рифма часто встречается у Маяковского:
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
(«Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»)
По месту ударения рифма бывает мужская (ударение падает на последний слог в стихе), женская (на предпоследний) и дактилическая (ударение падает на третий от конца строки слог). Мужская рифма придает стиху энергичное, резкое звучание; чем дальше ударение от конца стихотворной строки, тем мягче звучание стиха.
По расположению в строфе рифма бывает парная (две рифмующиеся строки рядом), кольцевая (опоясывающая) и перекрестная. Вот их схемы, где рифмованные строки обозначены одинаковыми буквами:
Вряд ли нужно при анализе стихотворения так подробно, со схемами рассказывать о рифме — это необходимо только в том случае, если оно чем-то необычно с точки зрения рифмовки. Например, стихотворение Некрасова «Зеленый шум» написано белыми (не имеющими рифмы) стихами — так, как складывались народные песни, — и, размышляя над стихотворением, отсутствие рифмы очень важно отметить, поскольку оно связано с содержанием стихотворения:
Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые,
Тихохонько шумят;
Пригреты теплым солнышком,
Шумят повеселелые
Сосновые леса;
А рядом новой зеленью
Лепечут песню новую
И липа бледнолистая,
И белая березонька...
Расположение рифмы в стихотворении важно еще и тем, что она образует строфу. Строфа — это группа стихотворных строк, объединенных общим смыслом и характером рифмовки. Строфа имеет очень важное значение для общего ритмического рисунка стихотворения. Вот, например, одно из самых чудесных стихотворений Ф. И. Тютчева:
Чародейкою-Зимою
Околдован, лес стоит —
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь окутан, весь окован
Легкой цепью пуховой...
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой —
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.
А теперь попробуйте проделать своеобразный эксперимент: уберите по одному стиху (стихотворной строке) из каждой строфы. Как сразу изменится характер звучания, как «обезличится» стихотворение! Это маленькое открытие сделала восьмиклассница, и оно доказывает две вещи: во-первых, то, что в произведениях настоящих художников слова, поэтов и писателей, нет ничего случайного, и поэтому каждое из них подобно чуду; во-вторых, то, что тайна поэтического слова открывается любому бережному, любящему взгляду, надо только доверять себе и внимательно всматриваться, вслушиваться в стихотворение.
Да, вслушиваться в стихотворения действительно очень важно — ведь любое из них рождено, чтобы звучать, а не оставаться на книжной странице безгласным. Мы заговорили о звукописи — одном из главных средств выразительности поэтической речи. Образный строй стихотворения создается с помощью согласных (это аллитерация) или гласных (ассонанс) звуков. Эти термины запоминать не так уж и важно, а вот помнить о звукописи, работая с поэтическим текстом, нужно обязательно.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые...
Каждому весело, любо слышать это «грохочущее», «раскатистое» стихотворение Ф. И. Тютчева «Весенняя гроза».
К наиболее распространенным средствам художественной выразительности в поэтической речи относятся эпитеты, сравнения, метафоры. Метафора — это скрытое сравнение (это самое простое, понятное и легко запоминающееся из определений метафоры). Как это понимать? Вот перед нами самое простое сравнение: снег, как белый пух (словно белый пух, будто белый пух, как будто белый пух — сравнительные союзы всегда «вводят» сравнение в речь). В сравнении две «смысловые вершины»: снег — пух. А вот метафора: белый пух снега. Обе «вершины» слились в один образ, исчез «тяжеловесный союз», — метафора, конечно, ярче, выразительнее, благозвучнее. Поэзия стремится к минимальному словесному оформлению при максимуме содержания, поэтому в ней так много метафор. Метафора может быть развернутой — целая система метафорических образов:
При анализе стихотворения обращайте внимание на его лексику. Лексический строй стихотворения непременно сопряжен с авторской мыслью, с идеей, волнующей душу поэта. Вот как выглядит анализ лексики известнейшего стихотворения Н. А. Некрасова в книге В. И. Коровина «Русская поэзия XIX века»: «...Лики муз в русской поэзии бесконечно разнообразны. Но вот читаем у Некрасова:
Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: „Гляди!
Сестра твоя родная!“
...Стихотворение о „высоком“ предмете начинается с „низкой“ сцены в тоне простого сообщения, краткой информации, не содержащей ничего поэтического, а, напротив, намеренно сниженной. Сама интонация нейтральна — нет ни гнева, ни жалобы. Все прозаично и обычно. Слова выбраны обыденные — „вчерашний день“, „часу в шестом“, „зашел“. Особенно удивительно слово „зашел“ — с ним сопрягаются ассоциативно такие выражения, как „зашел по пути“, „зашел случайно“. Оттого и последующие стихи („Там били женщину кнутом, Крестьянку молодую“) тоже рисуют как бы привычную, а совсем не исключительную ситуацию.
Но второе четверостишие резко переключает всю тему в новый, „высокий“ план. На первое место выдвигаются слова, обладающие устойчивыми поэтическими ассоциациями („звуки“, „грудь“). Примечательна тут и замена слова „кнут“ на „бич“.
Еще более неожиданно, что тут же оказывается Муза как некое лицо, к которому поэт обращается с очень важными и тоже неожиданными словами: „Гляди! Сестра твоя родная!“ Так устанавливается кровное родство Музы поэта с крестьянкой...»
Цитату из этой замечательной книги хотелось бы продолжить, но я отсылаю читателя к само́й книге: в ней вы найдете еще много ценного*.
* Коровин В. И. Русская поэзия XIX века: Учеб. пособие. — М., 1997.
Анализируя стихотворение, нельзя обойти вниманием особенности синтаксиса, порядка слов. Нарушение привычного порядка слов («перестановка» слов) называется инверсией. К инверсии часто обращается М. Ю. Лермонтов:
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном!..
Инверсия вносит в строку интонацию напряженно-выразительную, завораживающую... Ею можно пользоваться и в обычной, прозаической речи, как это сделано в предыдущем предложении. Попробуйте заменить порядок слов на обычный (прилагательное + существительное), и предложение сразу «проиграет».
Одно из самых важных понятий при анализе поэтического текста — это понятие «лирического героя» (лирического «я»).
Лирический герой — это первое лицо, от которого ведется речь в стихотворении. Лирическое «я» помогает поэту передать «мироощущение» любого существа в нашем необъятном мире:
Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем —
Лишь два крыла.
Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я легкий опустилась
И вот — дышу.
(А. А. Фет. Бабочка)
Необходимо проводить грань между понятием «автор» и «лирический герой», даже если они кажутся очень похожими. Можно говорить о близости автора и лирического героя, но это не одно и то же лицо.
Каждый учитель предлагает свой план анализа лирического стихотворения. Порой этот план бывает достаточно сложен — включить в разговор о стихотворении можно очень-очень многое.
Хотелось бы поставить вопрос по-другому: а без чего нельзя обойтись при анализе стихотворения? Тогда наш план будет выглядеть так:
— мои впечатления от стихотворения; картины, возникающие в воображении при его чтении; как надо читать это стихотворение (вслух, про себя);
— взгляд на стихотворение в целом: как движется поэтическая мысль в стихотворении (логика ее развития от начала стихотворения к финалу); композиционные особенности (строфа, наличие анафоры*, рефрена** и т. д.);
* Анафора — одинаковое начало поэтических строк:
...Там рано жизнь тяжка бывает для людей,
Там за утехами несется укоризна,
Там стонет человек от рабства и цепей!..
(М. Ю. Лермонтов. Жалобы турка)
** Рефрен — повтор одинаковых строк в стихотворении (стихотворение Н. А. Некрасова «Зеленый шум»).
— рассмотрим стихотворение внимательнее (размер и рифма, их связь с замыслом автора, с темой стихотворения; звукопись; средства художественной выразительности; особенности лексики; особенности синтаксиса);
— как отразилась в этом стихотворении, раскрылась в нем личность автора; место стихотворения в творчестве поэта;
— чем мне близко это стихотворение.
Как видим, этот «план-минимум» оказался довольно пространным. Вполне понятно: работа со стихотворением требует теоретико-литературной подготовки, оттого и эта глава оказалась «длиннее» прочих.
Но главное — помнить то, о чем замечательно сказал С. Я. Маршак в своей статье «Об одном стихотворении»: «Произведение искусства не поддается скальпелю анатома. Рассеченное на части, оно превращается в безжизненную и бесцветную ткань. Для того чтобы понять, „что внутри“, как выражаются дети, нет никакой необходимости нарушать цельность художественного произведения. Надо только поглубже вглядеться в него, не давая воли рукам.
Чем пристальнее будет ваш взгляд, тем вернее уловите вы и смысл, и поэтическую прелесть стихов...»
Итак, при анализе поэтического текста важно помнить, что наличие метафор, сравнений, эпитетов и т. д. — не главное. Главное — уловить живую авторскую мысль, настроение стихотворения и осторожно, бережно, чтобы не разрушить впечатления, постараться передать все это в своей речи...