Русская литература. Просто о важном. Стили, направления и течения - Егор Сартаков 2019

Л.Н. Толстой, Анна Каренина: Семья превыше всего

Роман Толстого до сих пор вызывает споры читателей и критиков. Начальная фраза о счастливых и несчастливых семьях ставит вопрос, что становится причиной этого несчастья. Виновата ли Анна? Что толкает ее на самоубийство? Зачем сюжету понадобилась линия Левина? Почему роман не поняли современники? Поищем ответы на эти вопросы в самом тексте.

Магистральный сюжет мировой литературы повествует о влюбленных героях, которые не могут быть вместе, отчего чувствуют себя несчастными – и это доводит их до трагедии. Толстой создает как бы роман наоборот – Анна и Вронский вместе и от этого глубоко несчастны.

Толстого удивляло, что большинство романов заканчивается свадьбой героев, а самое главное – вся остальная жизнь – остается вне поля зрения.

После «хэппи энда»

В «Анне Карениной», к работе над которой уже известный 45-летний писатель приступил в 1873 году, он переносит центр тяжести с ухаживания на изображение жизни любовников или супругов. Автор намеренно игнорирует всю поэзию томления и ожидания. Ухаживанию Вронского за Анной длиною в год посвящено несколько страниц: краткая встреча на вокзале в Москве, на балу, на вечере у Бетси Тверской. Рассказ об отношении Левина и Кити вообще начинается с предложения Левина и объяснения в любви.

В 1870-е годы в России переходное время после отмены крепостного права было экономически и социально тяжелым. Русское общество активно обсуждало различные теории прогресса, актуальные социальные вопросы; появились или вновь стали актуальными слова «нигилизм», «социализм», «коммунизм», «терроризм». Господствовали передовые, прогрессивные взгляды, отстаивающие равноправие женщины с мужчиной, защищавшие ее чувства от лицемерных условностей общества. Незадолго до «Анны Карениной» вышел роман Николая Чернышевского «Что делать?», в котором главный герой Рахметов вообще предлагал жить втроем, образуя некое подобие коммуны.

Толстой в романе выступил против общепринятых мнений, и прежде всего он взял под защиту не любовь, не чувства любящих, а семью. Автор «Анны Карениной» уверен, что есть вещи, которые определены самой природой и не могут меняться под влиянием теоретических установок общества. И семья – одна из таких вещей.

По Толстому, именно в семье человек приходит к мысли, что твое счастье – счастье других. Разрушение семьи приведет к катастрофе нравственности. Вот что хотел показать автор «Анны Карениной». В этом с ним были солидарны другие писатели, которые писали о кризисе семейных ценностей: Салтыков-Щедрин («Господа Головлевы») и Достоевский («Братья Карамазовы»).

Критики восприняли «Анну Каренину» в духе времени как произведение, написанное в защиту свободной любви. В таком случае Анна становится главным положительным лицом романа, а поступок Карениной следует оправдать, ведь оправдание женщины на земле в том, что она умеет любить. Удивительно, но даже некоторые исследователи трактуют роман сходным образом, что прямо противоречит дневникам и письмам Толстого.

Автор дает в романе целый ряд взглядов, принижающих или даже отрицающих семью. Например, эпизодический персонаж Катавасов видит в семье помеху для его занятий наукой: «Люди, которые делать ничего не могут, должны делать людей, а остальные – содействовать их просвещению и счастию. Вот как я понимаю. Мешать два этих ремесла есть тьма искусников, я не их числа». Таким же предстает Яшвин – еще один незначительный персонаж: ему семья будет мешать предаваться любимому делу – игре в карты. Для Толстого разница между игрой в карты Яшвина и верой в науку Катавасова незначительна, потому что оба при этом пренебрегают семьей. Вронский – представитель золотой молодежи – видит в семье что-то низменное, прозаически-скучное, удел серых и обыкновенных людей. Стива Облонский тоже с пренебрежением смотрит на семью и заводит любовниц.

Эти разные люди сходятся в одном: все они относятся к семье как к чему-то второстепенному. Это создает духовную атмосферу, в которой проходит трагедия Анны Карениной.

Может показаться, что Толстой – закоренелый ретроград, моралист, который опровергает эти взгляды, противопоставив им свою скучную моральную проповедь. Но автор не спорит со своими героями, а просто предлагает разные варианты. Есть ли среди них верный? Есть. Но даже он не оформлен Толстым как истина. Это просто фраза, которую бросает муж Карениной: «Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару».

Вронский и Левин

Авторскую позицию Толстой выражает как писатель: через изображение отдельных сцен и характеров. В романе показаны две параллельные сюжетные линии: Вронский – Анна; Левин – Кити. Принцип параллельного повествования позволяет сравнить эти судьбы.

Вронский, по характеристике Стивы, «это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. ‹…› Страшно богат, красив, большие связи, флигель-адъютант и вместе с тем – очень милый, добрый малый. ‹…› он и образован и очень умен; это человек, который далеко пойдет». Напротив, Левин в глазах окружающих «был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда не годившиеся люди».

«Вронский никогда не знал семейной жизни», – пишет Толстой. Даже в детстве родители не занимались воспитанием сына, которое не получить книгами. «Женитьба для него никогда не представлялась возможностью. Он не только не любил семейной жизни, но в семье, и в особенности в муже, по тому общему взгляду холостого мира, в котором он жил, он представлял себе нечто чуждое, враждебное, а всего более – смешное». А для Левина женитьба была «главным делом его жизни, от которого зависело все ее счастье».

В отличие от Пушкина или Тургенева, Толстой ничего не говорит о книгах или гувернерах, которые воспитывали мальчиков. Для него решающее значение в формировании личности человека, – его чувство к матери, от него зависит отношение к женщине, любви, браку и семье, а значит, счастье всей жизни. О Вронском сказано следующее: «Мать его была в молодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и в особенности после, много романов, известных всему свету. ‹…› Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных». Не так у Левина: «Левин едва помнил свою мать. Понятие о ней было для него священным воспоминанием, и будущая жена его должна была быть в его воображении повторением того прелестного, святого идеала женщины, каким была для него мать».

Линия, связывающая образ матери с женой, проведена Толстым четко и определенно. Любовь ребенка к матери формирует у него во взрослом возрасте истинное, правильное отношение к женщине. «Любовь к женщине он [Левин] не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью».

Вронский и Левин живут совершенно по-разному. Один в Петербурге, другой – в деревне. О жизни Вронского в столице сказано следующее: «В его петербургском мире все люди разделялись на два совершенно противоположных сорта. Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержанным и твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, – и разные тому подобные глупости. Это был сорт людей старомодных и смешных. Но был другой сорт людей, настоящих, к которому они все принадлежали, в котором надо быть, главное, элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым, отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться».

Легкомысленный Вронский нарушает важнейшую заповедь – заповедь продолжения жизни, которая позволяет победить смерть, шагнуть из временного в вечное.

Печать несерьезности лежит на семейной жизни Анны и Вронского, воплотившей идеал свободной любви. Богатые, молодые, счастливые, герои поселяются в небольшом итальянском городке, в старинном палаццо «с высокими лепными плафонами и фресками на стенах, с мозаичными полами». У них есть все, о чем только могли мечтать герои романов, но сбывшиеся мечты не приносят счастья. Вронский чувствует глубокую неудовлетворенность и скуку. Это заставляет его постоянно менять хобби: «И как голодное животное хватает всякий попадающийся предмет, надеясь найти в нем пищу, так и Вронский совершенно бессознательно хватался то за политику, то за новые книги, то за картины». Так возникает порочный круг: герой мечтает спастись от скуки образом жизни, который и порождает скуку.

Иначе изображена жизнь Кити и Левина в деревне. Она далека от идиллии, заполнена будничными заботами, трудом, омрачена ссорами, а венчает ее смерть Николая Левина – брата главного героя. Но это, по Толстому, и есть подлинная жизнь, без скуки. Она перевешивает изящную, красивую жизнь путешествующих любовников, потому что она преодолевает смерть и служит продолжению рода.

Анна и Вронский сделали смыслом жизни наслаждение . И не они одни. Это вообще закон светского общества, который в романе формулирует Стива Облонский: «Но в этом-то и цель образования: изо всего сделать наслаждение». Сам Стива точно исповедует этот принцип. Герой – классовый эгоист, он дворянин, который не скрывает, что живет за счет чужого труда: «Надо одно из двух: или признавать, что настоящее устройство общества справедливо, и тогда отстаивать свои права; или признаваться, что пользуешься несправедливыми преимуществами, как я и делаю, и пользоваться ими с удовольствием». Таким же эгоистом предстает Стива в семейной жизни. Он искренне любит своих детей, но и от любовниц тоже отказаться не может, поэтому разоряет семью. В одной из сцен Долли говорит мужу:

– Мне ведь нужно пальто Грише купить и Тане. Дай же мне денег!

– Ничего, ты скажи, что я отдам, – и он скрылся, весело кивнув головой проезжавшему знакомому.

А вот как начинается следующая глава: «На другой день было воскресенье. Степан Аркадьич заехал в Большой театр на репетицию балета и передал Маше Чибисовой, хорошенькой, вновь поступившей по его протекции танцовщице, обещанные накануне коральки, и за кулисой, в денной темноте театра, успел поцеловать ее хорошенькое, просиявшее от подарка личико».

Хорошо то, что доставляет удовольствие, – этот принцип лежит в основе жизнепонимания общества, изображенного в романе. Поэтому-то Вронский и не может понять, за что их с Анной осуждают: «Он не мог поверить тому, что то, что доставляло такое большое и хорошее удовольствие ему, а главное ей, могло быть дурно».

Не будь, о богослов, так строг!

Не дуйся, моралист, на всех!

Блаженства всюду ищем мы, –

А это уж никак не грех!

Это четверостишие Гафиза в переводе А.А. Фета вполне передает отношение светского общества к нравственной проблеме. У людей круга Стивы нет слов для его осуждения. Зато они есть у простого крестьянина, с которым разговаривает Левин: «Да так, значит – люди разные; один человек только для нужды своей живет, хоть бы Митюха, только брюхо набивает, а Фоканыч – правдивый старик. Он для души живет. Бога помнит.

– Как бога помнит? Как для души живет? – почти вскрикнул Левин.

– Известно как, по правде, по-божью. Ведь люди разные».

Знающий истинную жизнь крестьянин прямо говорит, что всегда, во все времена, перед людьми стоял выбор: либо духовная жизнь, для души, либо эгоистическое животное существование. И последнее в романе выбирают не только Стива, но и Вронский и Анна. И постоянный поиск наслаждения культивирует в них ненастоящую любовь.

Два типа любви

Так Толстой пришел в романе к идее двух типов любви , которые переживают Вронский и Левин.

Вронский испытывал ощущение подъема, которое позволяло ему смотреть на людей сверху вниз: «Если и прежде он поражал и волновал незнакомых ему людей своим видом непоколебимого спокойствия, то теперь он еще более казался горд и самодовлеющ. Он смотрел на людей, как на вещи. Вронский ничего и никого не видал. Он чувствовал себя царем, не потому, что он верил, что произвел впечатление на Анну, – он еще не верил этому, – но потому, что впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и гордость».

Левин же после объяснения в любви стал проницательным, и каждый человек открылся для него в своей неповторимости: «Замечательно было для Левина то, что они все для него нынче были видны насквозь, и по маленьким, прежде незаметным признакам он узнавал душу каждого и ясно видел, что они все были добрые».

У соседа в вагоне Вронский своим видом вызывает чувство ненависти. Левин под влиянием любви к Кити становится общительным и заражает окружающих радостью. Он проникает в суть вещей, и ему открывается новый прекрасный мир в простом и привычном: «И что он видел тогда, того после уже он никогда не видал. В особенности дети, шедшие в школу, голуби сизые, слетевшие с крыши на тротуар, и сайки, посыпанные мукой, которые выставила невидимая рука, тронули его. Эти сайки, голуби и два мальчика были неземные существа. Все это случилось в одно время: мальчик подбежал к голубю и, улыбаясь, взглянул на Левина; голубь затрещал крыльями и отпорхнул, блестя на солнце между дрожащими в воздухе пылинками снега, а из окошка пахнуло духом печеного хлеба и выставились сайки. Все это вместе было так необычайно хорошо, что Левин засмеялся и заплакал от радости».

Для Толстого любящий человек мудр именно потому, что он проникает в самую суть вещей, то есть устанавливает с ними связь. Чувство Вронского эгоистично, оно отрывает его от людей.

«Всем нам хочется сладкого»

Чувство любви к Вронскому меняет и Анну. Она рвет естественные связи с другими людьми, которые у нее были в начале романа: «Кити чувствовала, что Анна была совершенно проста и ничего не скрывала, но что в ней был другой какой-то, высший мир недоступных для нее интересов, сложных и поэтических». Ее любят дети Долли. Гриша, подсунув голову под ее руку и прислонясь головой к ее платью, «засиял гордостью и счастьем». На балу Кити поняла, что прелесть Анны «состояла именно в том, что она всегда выступала из своего туалета, что туалет никогда не мог быть виден на ней. И черное платье с пышными кружевами не было видно на ней; это была только рамка, и была видна только она, простая, естественная, изящная и вместе веселая и оживленная».

Встреча с Вронским все изменила. Она сама «чувствовала себя одетою в непроницаемую броню лжи». Появилась новая примета в поведении Анны – она все время щурится. Героиня как бы сама обособляет себя от мира, что и приводит к единственному трагическому исходу – самоубийству.

Как трактовать самоубийство Анны? Традиционная интерпретация говорит, что Вронский оказался ее недостоин: Анна искренне полюбила, а он просто завел интрижку. Это, конечно, несправедливо.

На самом деле Анна Каренина прозрела, поняв, в какое ужасное положение она сама себя поставила . Показательна сцена в финале: когда Каренина уже едет на вокзал, она видит мороженщика, который грязными руками накладывает детям лакомство. «Вот им хочется этого грязного мороженого. Это они знают наверное, – думала она, глядя на двух мальчиков, остановивших мороженщика, который снимал с головы кадку и утирал концом полотенца потное лицо. – Всем нам хочется сладкого, вкусного. Нет конфет, то грязного мороженого». Анна поняла, насколько ее жизнь ущербна, ведь Вронский и стал дня нее этим грязным мороженым. Жизнь, целью которой является наслаждение, глубоко ошибочна, порочна.

И это отсылает нас к эпиграфу, который выбрал для произведения Толстой: «Мне отмщение и аз воздам». Смысл его не в том, что никто не имеет права судить Анну, а в том, что это наказание она воздаст себе сама. Справедливое возмездие, которое она получила от себя самой.

Итог главы можно выразить через стихотворение Н.А. Некрасова, писавшего после прочтения «Анны Карениной»:

Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом,

Что женщине не следует «гулять»

Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом,

Когда она жена и мать.

Толстой написал роман в поддержку семьи и против модных идей свободной любви. Он показал, что только семейная жизнь может стать основой для нравственности человека, а отказ от нее ведет к гибели. Параллельно автор описал семью Левина и Кити как позитивный пример счастливой семьи. Но критика и публика восприняли «Анну Каренину» наоборот, а главную героиню увидели страдающим положительным персонажем.